Страна мечты
Шрифт:
По дороге Луиза три раза напомнила Джеймсу, что оформлением придется заниматься ему.
— Ты ведь знаешь, я не имею права ничего подписывать. Это может сделать только жена или другой член семьи.
— А отец? — спросил наконец Джеймс, гадая, к чему она клонит. — Разве он сам не может подписать?
— Перед отправкой домой ему вколют успокоительное.
Утром Джеймс с Полом тщательно вымыли машину, убрали заднее сиденье и положили на пол в багажном отсеке толстый матрац. Дейзи принесла одеяла и подушки. Когда
Ему тогда показалось, оба они при этом вспомнили одно и то же — поездку на родео в Шайенн. Джеймс участвовал в состязаниях по бросанию лассо. По дороге домой он держал Дейзи за руку. На коленях у нее лежал его кубок. На полпути к ранчо он остановил машину, вышел, открыл дверцу Дейзи и взял ее на руки. Была середина лета, полная луна заливала луга и горы серебристым светом. Пройдя через заросли полыни, Джеймс опустил жену на траву, лег рядом и поцеловал ее. В ту пору их переполняла страсть и, оказавшись вдвоем, они забывали обо всем. Сейчас даже воспоминания об этом причиняли ему боль.
— Ты иди получи выписку, — велела Луиза, когда они подъехали к больнице, — а я проверю, готов ли он.
— Как скажешь. — Он расслышал в голосе Луизы горечь, молчаливую обиду на то, что Далтон так и не сделал ее законной женой, но Джеймс в эти дела предпочитал не вмешиваться. Правда, когда-то давно он, мальчишка, только что потерявший мать, высказал отцу свое мнение. Но с той поры много воды утекло, за двадцать лет у Далтона было достаточно времени сделать Луизе предложение.
Наконец все бумаги оформили, можно было ехать. Джеймс вез отца к машине в кресле-каталке, а Луиза шла рядом, держа Далтона за руку.
— Какой у меня замечательный сын, — слабым голосом сказал Далтон. — Приехал за отцом в такую даль.
— Ты уж извини, что я тебя ни разу не навестил, но…
— Да знаю я, знаю, — перебил его отец. — Тебе надо было стадо загонять, и Сейдж могла появиться в любую минуту.
Неожиданно Луиза вскрикнула и, отпустив руку Далтона, ушла вперед.
— Луиза! — позвал ее Далтон, но та даже не обернулась. — Что это с ней? — спросил он сына.
— Понятия не имею.
— Луиза…
Она ускорила шаг. Джеймс не мог взять в толк, с чего она так завелась, да и момент выбрала не самый подходящий.
Открыв заднюю дверь машины, Джеймс наклонился к отцу, положил его руку себе на плечо и впервые в жизни взял его на руки. Далтон прижался головой к щеке сына.
— Тебе удобно? — спросил Джеймс.
— Не беспокойся, — ответил Далтон.
Джеймс осторожно уложил отца на матрац и накрыл одеялом. Когда они выехали на шоссе, Далтон уже крепко спал.
Джеймс молчал, но, увидев, что Луиза как ни в чем не бывало расчесывает волосы, не выдержал:
— Что на тебя нашло на стоянке?
— Ничего.
— Мне так не показалось. Зачем ты его расстроила?
— Я
— Но сегодня мы его забирали из больницы.
— Его, ее… — Луиза попыталась засмеяться, но в голосе ее звенели слезы. — Вот ты как считаешь… А в семье не должно быть ни «его», ни «ее». Страдает один — страдают все. И боль твоего отца — это и моя боль.
— Я никогда не сомневался в твоих чувствах к нему.
— Конечно! Ты лишь сомневался, что я имею право стать его женой. А теперь из-за этой проклятой болезни он забывает, кто я такая. Забывает, как меня зовут, думает, твоя мать еще жива. По-твоему, мне не обидно?
— Он что, действительно зовет тебя Розалиндой?
— Да, зовет. Иногда. Только тебе, наверное, не интересно меня слушать.
— Рассказывай. Я постараюсь не перебивать.
— Ты прав, из больницы мы забрали его, — сказала Луиза, — но меня это тоже касается. Я его люблю. Мне придется заново учить его ходить, терпеть в доме постороннего человека, есть с этой сиделкой за одним столом. А когда я буду петь в «Дилижансе», — продолжала она, комкая в руках платок, — мне придется привыкать к тому, что его нет в зале.
— Прости меня. — Джеймс был потрясен тем, с каким жаром она говорит.
— Думаешь, если человек стар, его уже ничто не волнует?
Далтон что-то забормотал во сне.
— Ты не старая, — сказал Джеймс.
— Достаточно старая, чтоб знать побольше твоего. Так что слушай. У нас с Далтоном одна жизнь, и у вас тоже.
— Это ты про…
— Про тебя и Дейзи! Вы с ней — одно целое. Вы оба любили своих детишек, оба сейчас переживаете за Сейдж. И пока девочка не добралась до дома, вы с Дейзи — одна семья.
Джеймсу хотелось сказать, чтобы она не совала нос не в свое дело, объяснить, что он лишь старается защитить Дейзи и Сейдж. Но Луиза еще не закончила.
— Ты не понимаешь, что значит двум людям быть вместе. Когда пропал Джейк, ты сам разрушил свою семью.
— Не говори глупости.
— Решил, что недостоин быть мужем и отцом. Я это видела, все это видели. Думал, раз ты потерял сына, то и жену с дочкой уберечь не сумеешь. И переубеждать тебя было бесполезно.
Он мрачно смотрел на дорогу.
— А ведь это не одного тебя касалось, и беда была общая.
Больше она не проронила ни слова. Джеймс взглянул на небо, увидел стаю гусей. Птицы сделали круг и сели на озеро. Лед был еще тонкий, но гусей выдержал.
— Розалинда! — позвал Далтон.
Джеймс взглянул на Луизу. Час назад он бы обрадовался, услышав из уст отца имя матери. Но сейчас ему было жаль сидевшую рядом с ним женщину.
— Розалинда… — жалобно повторил Далтон.
Луиза отстегнула ремень и, встав коленями на сиденье, дотянулась до его руки: