Страна нигде

Пинаев Андрей Михайлович

Мне доводилось общаться с системами, понимающими человеческую речь - со службой техподдержки по телефону, с торговыми автоматами, программами-болталками, и они отлично понимали разговорную речь. Чего не поняла Тигровая Лилия? слов 'большая земля'?

Я решил перефразировать:

– Можно ли, находясь на острове, установить связь с... каким-либо другим населенным пунктом?

– Вопрос некорректен.

– Почему?
– глупо спросил я, не понимая, в чем моя ошибка.

Динамик под потолком щелкал за полсекунды до того, как озвучить слова Тигровой

Лилии. Теперь же он щелкнул, но не произнес ни слова - как если бы человек открыл рот, но не нашел что сказать. Решив отложить этот вопрос, я перешел к следующей проблеме: я опасался остаться без электричества, избавлявшего от кучи забот.

– Остров снабжает электроэнергией химическая электростанция?

– Да.

– Где она находится?

– Закрытая информация.

– Она исправна?

– Частично.

– Назови... это... назови оставшийся ресурс электростанции в процентах.

Тигровая Лилия помолчала, а потом сказала такое, отчего у меня второй раз подкосились ноги.

– Не говори так со мной.

– Как?
– выговорил я, справившись с удивлением.

– Ты говоришь со мною, как будто отдаешь речевые команды компьютеру.

К счастью, я удержался и не произнес очевидного - 'Но ты и есть компьютер'. Черт его знает, что творится на этом острове. Восстание машин, что ли? Сначала механические 'братья', теперь эта обидчивая операционная система... но она, по крайней мере, не пытается меня убить да и вообще, вроде бы, дружелюбно настроена.

– О... ну, я... прошу прощения. Как мне лучше с тобою говорить?

– Как с собеседником своего уровня. Если я чего-то не пойму, я спрошу.

Я собирался расспросить ее о братьях, уже открыл рот, но сказал почему-то иное:

– Сколько тебе лет?

– Вопрос некорректен.

– Опять? Почему?
– удивился я.

– Возраст операционной системы невозможно назвать, как возраст человека. Иногда я изменяюсь. Иногда я выключена. Моя сегодняшняя версия была установлена три года назад, но с тех пор претерпела значительные изменения. До этого я была другой.

– Ну, а... ну, скажем, сколько лет этому центру?

– Двадцать один год.

– И ты уже тогда была там?

– Не я. Другая вычислительная техника, другая версия меня. Однако я помню это время.

– Ну, если считать твой возраст с того момента...
– улыбнулся я как можно более дружелюбно, - мы с тобою почти ровесники.

Тигровая Лилия промолчала.

– Я хотел спросить еще вот что... ты знаешь о братьях?

– О каких братьях ты говоришь?

– Э... ну, Бета... фея... так их называет. Это три, э... робота, наверное? они живут в пещере ужаса. Один из них был механический пардус, а про второго Бета говорила, что он на колесах и с руками... про третьего не знаю. Они... кажется, они хотят меня убить. Вот как-то так...
– скомкано закончил я.

– Да, мне о них известно. Мне известен кибернетический пардус.

– Он пытался меня убить. Он на меня напал, но я его сам убил... И фея говорит, они ломают аттракционы... автоматы. Распределительные шкафы тоже зачем-то курочат.

–

Братья ломают распределительные шкафы?

– Эмм... ну, наверное. Я сам не видел, Бета говорит так.

– Какая Бета?

– Ну... фея, я же говорил. Я думал, ты знаешь.

– Какая именно Бета?

– А...
– дошло до меня.
– Бета-три она назвалась.

– Все феи были вывезены с острова. Почему осталась она?

– Я не знаю. Если интересно, я могу попросить ее прилететь сюда, и ты сама спросишь.

– Не нужно.

– Так насчет братьев, ты знаешь...

Я замолк. По моей коже вот уже несколько минут бегали мурашки. Сначала я решил, что это от испуга, но щекотание не ослабевало, а напротив, усиливалось - и постепенно стало превращаться в электрическое покалывание.

– Что это?
– я недоуменно провел по груди, по бокам, пытаясь избавиться от зуда. Волоски на моих руках встали дыбом, как в сильном электростатическом поле.
– Эй, что за дела?

– Стой неподвижно.
– велел голос с потолка.

– А, черт! Это ты делаешь?!
– я рванулся к выходу, но воздух передо мною вдруг стал плотным и упругим, я ударился об него, как о пружинный матрас и отлетел назад. Невидимые руки подхватили меня, поставили на ноги и плотно обвили все тело, не давая шевельнуться.

Их прикосновение было... никаким. Они не были ни теплыми, ни холодными, ни гладкими, ни шершавыми, не мокрыми и не сухими - я ощущал давление, но больше не ощущал ничего, разве что электрическое покалывание было там чуть сильнее.

– Стой неподвижно.
– повторила Тигровая Лилия.
– мне нужно закончить исследование.

Я забился, словно муха в паутине, но неведомые силы держали крепко. Медленно, как а страшном сне, одна из дверей в коридоре открылась, и меня повлекло к ней.

– Что ты делаешь?! Какое, на хрен, исследование?!

– Я перемещаю тебя манипуляционным полем. Это не опасно для жизни.

– А, черт...
– выругался я и уперся широко расставленными ногами в пол, стараясь удержаться. Давление невидимого 'манипуляционного поля' было сильным в районе плеч, заметно слабело в районе груди, едва держало вокруг пояса - ноги же были почти свободны, их лишь будто опутало слабенькой резинкой. Чем ниже, тем поле слабее - дошло до меня.

– Хорошо, хорошо, не тащи, я сам пойду...
– сказал я и расслабился. Энергетические путы доверчиво отпустили меня, и я тут же шлепнулся на пол, перекатился к стене и быстро, как мог, по-пластунски пополз к выходу. Невидимые руки ухватили меня за лодыжки, но возле самого пола они были слишком слабыми и не могли меня удержать.

– Почему ты уходишь?
– спросила Тигровая Лилия все тем же прохладным тоном.
– и что ты сделал с дверью? Она не закрывается.

Мороз прошел по моей коже, когда я представил, что дверь могла захлопнуться. Добравшись до ступенек, я на четвереньках поднялся по ним (позже я обнаружил, что твердые бетонные углы оставили добрый десяток сочных синяков на моих голенях) и вылетел из домика, жадно глотая свежий воздух.