Страна падонкаф
Шрифт:
Шайтан дёрнул Илью связаться с Рашидом. Не человек, а злой джинн. Кидала. Рашид появился, как старик Хоттабыч. Материализовался. Он просто очаровал Илью. Сладкие узбекские фрукты по великолепно низкой цене. Нужен только аванс. Знак доверия. Илья занял. Солидные деньги у солидных людей. Однако после перевода аванса Рашид уехал в Самарканд и перестал отвечать на звонки. Ни денег, ни товара, как говорится.
Солидные люди вскоре попросили свои деньги назад. С обещанным наваром. Иначе… И семью… Илья Эдуардович продал всё, кроме квартиры, отдал долг и уехал в Узбекистан. Возвращать своё. Вот уже два года они получали
– От папы ничего нет? – привычно спросила Аня, раздеваясь в прихожей.
Дедушка только отрицательно мотнул головой, поглощённый происходящим на экране. Он повернулся к Ане и возмущённо сказал, тыча крючковатым пальцем в телевизор:
– Про перевод часов показывают. Опять! У депутатов хроническое воспаление ануса! Всё чего-то ёрзают и всё чего-то меняют!
Аня присела на диван рядом с дедушкой. Взяла пульт от телевизора. Переключила канал. Удачно устроившийся на ТВ мужик обстоятельно рассказывал, жуя широким лицом какой-то харч: «Китай – страна древней культуры. Нет такого предмета, который бы не мог послужить еврею фамилией, а китайцу едой. С приходом весны китайский городок Дунян в провинции Чжэцзян окутывает странный, но знакомый каждому местному жителю запах – запах мочи. Это готовят популярный местный деликатес – тунцзыдань, что в переводе означает «яйцо мальчика». Казалось бы, при чем тут моча и мальчики? Ответ прост: тунцзыдань – это куриные яйца, сваренные в моче, при этом моча должна обязательно принадлежать мальчику-девственнику, а варить яйца в ней необходимо целый день. Но как уверяют местные гурманы, яйца получаются очень вкусные и уходят с лотков как горячие пирожки по цене полтора юаня за штуку».
Дедушка сердито проворчал, забирая у Ани пульт:
– Ну, что тут скажешь? Чёртовы дегенераты!
Аня повторила слова широколицего:
– Китай – страна древней культуры.
Дед презрительно фыркнул:
– Она чересчур древняя. Перезрели и впали в маразм. Толком ничего не создав.
– Создали «яйцо мальчика», – миролюбиво заметила Аня. – Твой борщ не лучше. Как он вонял вчера протухшей курицей! Может это тоже китайский рецепт?
Дедушка насупился.
– Я наверняка вычитал его в бесплатных газетёнках, которые валяются у нас в гостиной.
Из магазина пришла мама. Поняв о чём речь, она ехидно вставила, проходя с тяжёлыми пакетами на кухню:
– Вонь жуткая. Ещё и посуду запакостил. Я вчера в очередной раз рассказала ему, что такое дезодорант. Он о таком чуде и не слышал!
Евгений Алексеевич встал с дивана и с независимым видом надолго удалился в туалет. Тратить много времени на людей, не имеющих высшего образования, он считал ниже своего достоинства. На «серость», как он выражался. Аня засмеялась:
– В дедушкином мире дезодорантов нет.
Валентина Николаевна безнадёжно отмахнулась:
– Да он забыл сразу, что я говорила! Вообще всё путает. Недавно удивился, что моя школа готовит музыкантов. Он думал художников! Хотел подыскать мне тему диссертации. Успехи и неудачи импрессиониста Эдуарда Мане. Через «а». Вообще не соображает!
Лена
– Ахтытварь! Что ты сказала, сучка?! Что ты сказала?!
Лена едва узнала свой собственный, бесстрастный голос:
– Что слышала. Шелести колготками отсюда, пока не дали.
На самом деле она хотела сказать Палашовой, что это не она. Она – маленькая и безобидная. И очень боится борзой Дашки. У Лены колит и полипы. Это неуправляемый голос-провокатор хочет затеять разборки.
Время, казалось, превратилось в бесконечный рулон туалетной бумаги. Разматываешь его, разматываешь…
Витас молча следил за происходящим. Он даже улыбался. Так, слегонца. Бесплатный цирк. Карен и Димка притихли, не решаясь встревать за Ленку против Палашовой. Даже мелкие, бросив мяч, подошли поближе. Интересно же. Большие чиксы сейчас подерутся.
– Что за ботва? Дашка, тебя что, качелями ударило?
Чёрный парень. Мандинго. Одноклассник Палашовой. Кровь прилила к щекам. Стало горячо-горячо. Лена выдохнула воздух из лёгких. Оказалось, что до этого она не дышала.
Вот уже и Карен подал голос:
– Дашка сама виновата. Не в тему выступила.
Витас тоже понял, что кина не будет и с издевкой:
– Ну, девочки. Вы же девочки…
Палашова яростно повернулась к Мандинго.
– Эта прошмандовка назвала меня жирной коровой!
– Вскрытие покажет, – сверкнул белоснежными зубами Мандинго, – кто корова. Кончай, Дашка. Марго просила тебе передать приглашение. Днюха. Мероприятие в четверг. Закваска в шесть. Всё как обычно: яга, музло, жопинг и остальные ништяки.
Подошли Артём Мостипан с Валериком. Они ещё старше Витаса. Невдалеке играл дворовый дурачок Лябин. Мама отправила вечером погулять. Он целил в народ из игрушечного пистолета и издавал звуки. Дашка поняла, что удобный момент упущен.
– Ладно, лохушка, завтра после уроков поговорим, – окинула она Лену лютым взглядом. И, не оборачиваясь, двинулась к проходу между домами. Отойдя подальше, Дашка повернулась, высунула язык и крикнула: – Куролятина в красном даёт всем несчастным!
– Палашова с подружкой безотказные шлюшки! – ответила экспромтом наконец-то появившаяся Аня.
Дашка яро погрозила кулаком и пошла дальше. Тёплый ветерок гнал за ней мусор. Ребята молча провожали её глазами. Так, стоящие на пристани, провожают отчаливший навсегда корабль. Титаник.
– Отомри! – весело скомандовала Аня, проведя ладонью перед лицом Мандинго, завороженно следившим за мелированными кудряшками, исчезающими в вечернем сумраке.
Убийца вздрогнул и отвёл глаза от мелированных кудряшек, исчезающих в вечернем сумраке. Подкравшийся поближе, Лябин упорно целил в его сторону. Дуралей «бил» уже длинными очередями. Хоть и из пластмассового пистолета. Патронов не жалел. Они у него, всё равно, никогда не кончались. Слюни так и летели.
Убийца дружески улыбнулся недоумку и поднял руки в знак того, что сдаётся. Лябин удовлетворённо гукнул и перенёс «огонь» на проходившую мимо пожилую женщину.