Страна приливов
Шрифт:
Но никакого ответа не последовало.
Она спит, сказала себе я. Падает все глубже и глубже, спит и видит сон про меня и своих бестелых подружек, которые остались в Рокочущем.
В тот вечер я брела домой и злилась на себя за то, что я вообще отыскала эту нору. Но и на Классик я злилась тоже. Это она просила поднести ее поближе. Она сама во всем виновата, а я из-за нее опять осталась одна.
— Какая ты глупая! — сказала я. — Иногда ты бываешь глупее всех на свете.
Глава 14
Классик
— Она такая красивая, — сказала я. —
Мать пожала плечами. На меня она не смотрела. Она разглядывала полку, на которой были выставлены расписные фарфоровые тарелки, каждая на своей проволочной подставке и со своей картинкой: на одной был нарисован водопад, на другой — Джон Уэйн, а еще котята, распятый Иисус и Битлз.
— Можно, я ее возьму, пожалуйста?
И, к моему удивлению, мать согласилась. Выудила из кошелька два доллара.
— Если окажется дороже, — сказала она, — положишь деньги назад.
Она не прочитала объявление над контейнером с игрушками: «Куклы по Частям, Любые на Выбор, Пять Штук за Один Доллар».
— Спасибо, спасибо, — сказала я.
Потом, не выпуская Классик, стала рыться в коробке, наполненной руками, туловищами, ногами и головами. Следующей, кого я нашла, была Волшебная Кудряшка. Потом Джинсовая Модница. Потом Стильная Девчонка. Но ни одна из них и в подметки Классик не годилась. Она была лучше всех. И знала это.
— Дорогая, я тебя сразу выбрала, — сказала она мне потом. — А ты выбрала меня.
Будь у ее голоса вкус, он оказался бы медовым, сладким и всепроникающим.
Но теперь, когда она упала в нору, расслышать ее стало куда труднее. Ее голос становился все тише, точно где-то вдалеке еле слышно играло радио, а иногда ей приходилось срываться на визг:
— ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?! СЛЫШИШЬ?!
Она появилась, когда я спала на отцовском матрасе; она проплывала мимо буфетов и полок с книгами, ее рыжие волосы развевались, плотно сжатые губы изгибались не то в улыбке, не то в гримасе.
— Ну, вот и все, дорогая. Со мной все кончено. Полагаю, ты меня бросила.
Нет, с тобой все будет в порядке. Ты нужна мне.
— Поздно. Слишком поздно. Но у тебя, по крайней мере, есть другие, для компании.
Другие… Когда утром я проснулась, они лежали на полу и взволнованно ждали, как претендентки на титул королевы красоты ждут конца конкурса. Все три кукольные головки задавались одним вопросом: которой из них суждено заменить Классик и быть увенчанной короной дружбы Джелизы-Розы?
— Она еще не умерла, — сказала я им. — А вы — как голодные акулы, налетели! Радуетесь небось, что она провалилась сквозь землю!
И я запретила им разговаривать миллион лет.
— Вы только пустые головы, и ничего больше! Сердца у вас
Встав на четвереньки, я набросилась на них и раскидала предательниц по комнате, поддавая то одной, то другой указательным пальцем, который я загибала за большой.
— Вот тебе!
Щелк.
Волшебная Кудряшка завертелась по полу, как волчок.
— И тебе!
Щелк.
Джинсовая Модница взлетела в воздух.
— И тебе тоже!
Но ударить Стильную Девчонку я не могла.
Мой палец замер перед ее изувеченным лицом с почерневшими глазными яблоками. Если кто-нибудь и имел право ненавидеть Классик, так это она, поэтому я осторожно ее перевернула и прошептала ей на ухо:
— Ты лучше этих двух. Мне жаль, что Классик всегда была с тобой такой недоброй.
Потом я подумала, а не взять ли мне ее с собой к кроличьей норе, где я смогу привязать ее к бабушкиному боа и опустить вниз. Стильная Девчонка ведь слепая, так, может, она лучше почувствует Классик в темноте. Может, она даже спасет Классик как-нибудь, и тогда они станут лучшими подругами до конца жизни.
Я хочу спасти ее, думала Стильная Девчонка. Возьми меня с собой.
— Нет уж, лучше оставайся, — ответила я, хотя мне хотелось сказать совсем другое. — А то еще провалишься тоже, и с кем я тогда тут буду, с Джинсовой Модницей и Волшебной Кудряшкой? Толку от них как от муравьев. Белки — и те лучше, чем они.
И я хорошо сделала, что не взяла Стильную Девчонку с собой. Помощи от нее все равно было бы немного. Да и от боа толку никакого не было, слишком оно было нежное и пушистое, на веревку никак не тянуло; я даже не знаю, доставало оно в норе до дна или нет.
— И зачем нужны эти здоровенные дурацкие перья!
Дело кончилось тем, что я обмотала боа вокруг шеи и под неумолчные вопли Классик, доносившиеся из бездны, отправилась на поиски чего-нибудь подлиннее и покрепче.
ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?!
Да. Ясно и четко.
ЗДЕСЬ ХОЛОДНО! Я НА ЧЕМ-ТО ЛЕЖУ, НАВЕРНОЕ, ЭТО ДНО! ИЛИ ВЫСТУП В СТЕНЕ!
Не волнуйся. Я здесь. Я ищу палку.
ЗДЕСЬ УЖАСНО ХОЛОДНО, И Я ТАК УСТАЛА!
— Иду, — ответила я. — Ты только не засыпай. Держись.
Ветки мескитовых деревьев валялись повсюду — на земле и возле тропинки, — но все корявые и ломкие, да и слишком короткие к тому же. Пришлось отламывать мертвую ветку от какого-то дерева: я повисла на одном ее конце и тянула вниз до тех пор, пока другой конец не дал трещину и ветка не осталась у меня в руках. Тогда я выволокла ее на тропинку. Эта ветка длиннее, чем моя нога, подумала я. Длиннее, чем та мерзкая штуковина из штанов П-п-патрика. А когда ветка растянулась в грязи, я чуть не свистнула. Я сложила губы трубочкой и дунула. Но ничего не вышло, только воздух и немного слюны. Безнадежно. Тогда я взяла и сочинила веселую песенку. Вот что я пела: