Страна призраков

Уилсон Колин Генри

Каждый сам наполнял себе тарелку. Еду брали пальцами.

В этой непринужденной атмосфере Найл задал донимавший его вопрос:

— Почему, интересно, у Каты нет языка?

Ответил Тифон:

— Здесь почти всем женщинам его удаляют в раннем детстве. Карвасид таким образом добивается, чтобы они учились разговаривать мысленно.

— Но ведь это ужасно больно?

— Нет. Операция проходит под наркозом.

— А мне кажется, все равно это жестоко, — высказал соображение Герек.

Найл был рад услышать солидарное мнение. Сама мысль о том, что у женщин удаляют язык, вызывала

отторжение.

— Дело здесь в том, — как бы извиняясь, заметил Тифон, — что карвасид до болезненности чувствителен к шуму.

Герек мотнул головой.

— А не проще ли издать указ, запрещающий женщинам шуметь во дворце? Не одно и то же?

— Согласен, — кивнул Тифон — Но ты же знаешь карвасида. Он всегда поступает так, как сочтет нужным. — Он посмотрел на Найла. — Возводя этот город, карвасид был убежден, что наша земля неминуемо подвергнется нападению пауков, и это изрядно распалило его нрав. Но могут ли осуждать его те, кто знает, каково это — пережить захват твоего города? Те, чьи собратья безжалостно истреблялись и пожирались? — Он повернулся к капитану. — Уж вы простите мне откровенность.

«Я понимаю», —откликнулся тот.

Тифон обернулся к Гереку.

— Но теперь, когда между нашими городами будет заключен договор о мире, все это взаимное недоверие разом сойдет на нет.

— Чудесно! — Лицо Герека озарилось улыбкой. — А вы уверены, что пауки согласятся?

За Найла ответил капитан:

«Он хозяин нашего города».

— Его назначила богиня, — пояснил Тифон.

Герек буквально потерял дар речи от изумления.

Найл понял, что надо бы это как-то прокомментировать.

— Вообще это длинная история, и лучше я ее расскажу как-нибудь в другой раз.

— Пусть наш гость спокойно поест-попьет, — с улыбкой сказал Тифон Гереку — Может, ты завтра возьмешь его под свою опеку, покажешь наши три уровня? А то я весь день у карвасида.

— Вы спросите его насчет моего брата? — не преминул напомнить Найл.

— Обещаю, — заверил Тифон и послал сигнал Кате: — Принеси еще вина, только не такого сладкого.

За едой Тифон рассказывал о том, как была открыта Страна Призраков — возможно, с той целью, чтобы освободить своего гостя от необходимости говорить. Найл же был настолько заворожен повествованием, что почти забыл о еде — как, собственно, и капитан, усвоивший мысленный алгоритм человеческой речи настолько, что вполне поспевал за рассказом. Слушал и Герек (даром что эта история наверняка была ему знакома); правда, вскоре от еды и питья он заметно осовел.

Тифон живописал, как начальнику стражи Сатханасу с дюжиной товарищей удалось бежать из павшего города Корш. Они пытались взять с собой и правителя города, Вакена Справедливого, но тот погиб одним из первых, когда полчища пауков ринулись через стены. Отряд Преданных, как назвались Сатханас со товарищи, выбрался через подземные тоннели под городом, вслед за чем сплавился по текущей на восток реке. Один человек утонул в потоке, став таким образом первой потерей. (Легко было представить, как это произошло; Найл невольно содрогнулся.)

По зимнему холоду горстка людей пробиралась на север, к Серым горам. Двоих по дороге

смело оползнем, еще одного унесло течение, когда он ловил в реке рыбу. Наконец вьюга загнала их в пещеру на Скульей горе (по-видимому, Сколлен). В этом прибежище они пробыли без пищи два дня, понимая, что любая попытка выбраться наружу увенчается смертельным исходом: они, попросту говоря, замерзнут.

Обратив внимание, что откуда-то из недр пещеры временами вылетают птицы, они отправились на поиски и обнаружили жерло, ведущее в сердце горы. Однако спускаться было не на чем — да и желания такого, собственно говоря, не возникло, поскольку они понятия не имели, что там кроется, на дне этой преисподней.

Когда вьюга наконец унялась, один из их числа — солдат по имени Фузл — заметил на свежем снегу следы зайца-беляка и пошел по ним. Следы завели охотника в густую поросль у подножия горы, и там он нашел пещеру. Появление незнакомца всполошило птиц, которые метнулись в глубь пещеры. Возвратясь с поживой, Фузл описал увиденное. Назавтра все отправились в ту пещеру с факелами и, пробравшись вниз по уступистому тоннелю в милю длиной, обнаружили нижний вход в Страну Призраков. С той поры здесь бытует поговорка: «Везет как Фузлу».

В тот же день под вечер Отряд Преданных достиг Страны Призраков. Некоторые из товарищей боялись идти дальше, так как им и в самом деле виделись какие-то призраки, но Сатханас заметил, что лучше уж призраки в пути, чем верная смерть по возвращении. Кроме того, здесь было гораздо теплее, чем там, наверху. Поэтому они двинулись дальше и, когда отыскали большое озеро, поняли, что спасены. В тот вечер они до отвала наелись рыбы и заснули сном изнуренных.

Поначалу Отряд Преданных обосновался непосредственно у озера, и первые шесть месяцев питание ему составляли исключительно рыба и синий мох. Кто-то из них обнаружил, что мох с верхних склонов можно использовать в пищу, если высушить и смолоть в подобие серой муки.

Найл вспомнил тот ноздреватый синий мох; ему и в голову не приходило, что он может быть съедобен. Неужели эта поджаристая, похрустывающая на зубах корочка получается из той муки?

С каждым днем беглецы исследовали эту землю все дальше, открыв для себя постепенно и западный утес, где гнездится множество птиц, и небольшое северное озеро с питательными водорослями. Настал тот день, когда им удалось пройти весь путь по тамошней реке, и таким образом они обнаружили северный вход в Страну Призраков, который прозвали Черной расселиной, — маршрут, становившийся фактически непроходимым с зимним разливом реки. Долину, которая открывалась за той расселиной, назвали Долом Благодарения: именно там они спустя более полугода увидели солнце.

Между тем отряд сократился вначале до семерых (двоих убило молнией), а затем пятеро из оставшихся пожелали вернуться туда, где солнце. Но Сатханас постарался их отговорить: узнай пауки об уцелевших, они не успокоятся, пока всех не умертвят или не угонят в рабство.

«Но зачем?— подал голос капитан. — Ведь они не представляли для нас никакой угрозы».

— Может, оно и так, — не стал спорить Тифон. — Но карвасид был убежден в обратном.