Страна радости

Кинг Стивен

– Я вообще-то мисс Росс. Но раз уж мы должным образом представлены друг другу, почему бы вам не называть меня Энни?

– С удовольствием, – ответил я и кивнул на футболку. – А что это за турнир? И почему лежа?

– По стрельбе из положения лежа, – пояснил Майк.

– Я уже сто лет не стреляла. – Судя по резкости в голосе, она хотела закрыть тему.

Я не возражал. Помахал Майку рукой, а он помахал мне в ответ. Мальчик улыбался. Улыбка у него была восхитительная.

Пройдя сорок или пятьдесят ярдов,

я оглянулся. Змей опускался, но пока по-прежнему находился во владениях ветра. Они оба смотрели на змея, рука женщины лежала на плече сына.

Мисс, подумал я. Мисс, не миссис. И живет ли с ними мистер в этом большом старом викторианском доме с семьюдесятью ванными комнатами? Если я не видел с ними мужчину, это не означало, что его нет, но я так не думал. Я чувствовал, что их только двое. И они предоставлены сами себе.

* * *

Наутро Энни Росс мне мало что прояснила, зато многое рассказал Майк. И, конечно, я получил порцию отличного смузи. Она сказала, что йогурт делает сама, а уж где она взяла свежую клубнику, знал только Господь Бог. Я принес круассаны и булочки с черникой из «Пекарни Бетти». Майк к выпечке не притронулся, зато умял смузи и попросил добавки. По тому, как раскрылся рот его матери, я понял, что событие это экстраординарное. Причем в хорошем смысле.

– Ты уверен, что осилишь вторую порцию?

– Может, половину, – ответил он. – А что такое, мама? Ты всегда говоришь, что свежий йогурт улучшает работу кишечника.

– Не думаю, что нам так уж необходимо обсуждать твой кишечник в семь утра, Майк. – Она поднялась, с сомнением глянула на меня.

– Не волнуйся. – Майк широко улыбнулся. – Если он начнет приставать ко мне, я скажу Майло, чтобы он его укусил.

У нее зарделись щеки.

– Майкл Эверетт Росс!

– Извини. – Но он не выглядел виноватым. Его глаза сверкали.

– Извиняйся не передо мной, а перед мистером Джонсом.

– Извинение принято. Принято.

– Вы присмотрите за ним, мистер Джонс? Я быстро.

– Присмотрю, если вы будете звать меня Девин.

– Идет. – И она поспешила по дорожке к дому, задержавшись на полпути, чтобы посмотреть на нас. Думаю, хотела вернуться, но возможность впихнуть несколько лишних калорий в болезненно худого мальчика перевесила, и Энни продолжила путь. Майк проследил, как она поднимается по ступенькам на задний дворик, потом вздохнул.

– Теперь придется есть вторую порцию.

– Ну… да. Ты же сам ее попросил.

– Только чтобы поговорить с тобой без ее присмотра. Нет, я люблю ее и все такое, но она пытается меня контролировать. Как будто моя болезнь – большой позорный секрет, который мы должны хранить. – Он пожал плечами. – У меня мышечная дистрофия, ничего больше. Поэтому я в инвалидном кресле. Я могу ходить, знаешь ли, но все эти ортезы и костыли – такая морока.

– Мне очень жаль, – вздохнул я. – Хреново тебе, Майк.

– Наверное,

но я не помню, чтобы было иначе, так что сравнивать мне не с чем. Только это какой-то особый вид эм-дэ. Она называется мышечная дистрофия Дюшенна. Большинство детей, которые ею болеют, умирают, не дожив до двадцати лет или чуть позже.

Вот и посоветуйте мне, что бы вы сказали десятилетнему мальчику, ровным голосом сообщившему вам о вынесенном ему смертном приговоре?

– Но. – Он назидательно поднял палец. – Помнишь, она говорила о моей прошлогодней болезни?

– Майк, тебе не обязательно все это рассказывать, если ты не хочешь.

– Да, но только я хочу. – Он пристально, даже настойчиво всматривался в меня. – Потому что ты хочешь это знать. Возможно, тебе необходимо это знать.

Я вновь подумал о Фортуне. Двое детей, сказала она мне, девочка в красной шапочке и мальчик с собакой. У одного был дар, но она не знала, у кого именно. Я подумал, что теперь знаю.

– Мама сказала, что я думаю, будто выздоровел. По мне похоже?

– Кашель нехороший, – решился я, – но в остальном… – Я не знал, как закончить. В остальном твои ноги – как спички? В остальном мы с твоей мамой можем привязать леер к воротнику твоей рубашки и запустить тебя в небо, как воздушного змея? В остальном, если бы мне предложили поспорить, кто проживет дольше, ты или Майло, я бы поставил на собаку?

– Я слег с пневмонией сразу после Дня благодарения, понимаешь. За две недели в больнице мне не стало лучше, и врач сказал маме, что я скорее всего умру и ей, ты понимаешь, надо быть к этому готовой.

Но он не мог сказать этого при тебе, подумал я. Они никогда не говорят такого, если знают, что их может услышать пациент.

– Но я выкарабкался. – В его голосе слышалась гордость. – Мой дед позвонил маме… Я думаю, они говорили первый раз за долгое время. Не знаю, кто ему сказал о том, что происходит, но у него везде свои люди. Это мог сделать любой из них.

«Везде свои люди» прозвучало как паранойя, но я держал рот на замке. А позднее выяснил, что никакой паранойи нет. У деда Майка действительно везде были свои люди, и они салютовали Иисусу, флагу и НСА [24] , хотя не обязательно в такой последовательности.

– Дед сказал, что я выздоровел от пневмонии благодаря Божьей воле. Мама ответила ему, что это чушь собачья, как и его более раннее утверждение, что моя дистрофия – кара Божья. Она ответила, что я крепкий маленький сукин сын, и Бог не имеет к этому никакого отношения. Потом бросила трубку.

24

НСА – Национальная стрелковая ассоциация.