Страна Рождества
Шрифт:
…и она увидела его зубы — костяные лезвия, идущие острыми, тонкими рядами. Такие же, как у всех остальных.
— Уэйн, — со сдавленным всхлипом произнесла она.
Он повернул голову и посмотрел на нее с изумлением и восторгом.
— Мама! — сказал он. — Привет! Эй, мам, правда, это невероятно? Это все по-настоящему! Это в самом деле по-настоящему!
Он посмотрел поверх каменной стены, в небо, на большую низкую луну со спящим серебряным лицом. Увидев луну, он рассмеялся. Вик не помнила, когда он в последний
— Мам! У луны есть лицо!
— Иди сюда, Уэйн. Сейчас же. Иди ко мне. Нам надо ехать.
Он посмотрел на нее, и между его темных бровей появилась складка недоумения.
— Почему? — сказал он. — Мы ведь только что приехали.
Подкравшись сзади, Милли обняла Уэйна за талию, приникнув к его спине, как любовница. Он дернулся, удивленно оглядываясь, но потом замер, меж тем как Милли что-то шептала ему на ухо. С ее высокими скулами, полными губами и впалыми висками, она была ужасно красивой. Он внимательно слушал, широко раскрыв глаза… а потом рот у него раскрылся еще сильнее, обнаруживая еще больше торчащих зубов.
— А! А, ты шутишь! — он посмотрел на Вик в изумлении. — Она говорит, что мы не можем ехать! Мы никуда не можем ехать, потому что я должен развернуть свой рождественский подарок!
Девочка наклонилась и снова горячо зашептала Уэйну на ухо.
— Отойди от нее, Уэйн, — сказала Вик.
Толстая девочка в шубе подобралась на несколько шагов ближе, была уже почти так близко, чтобы всадить свой топор в ногу Вик. За спиной Вик слышала другие шаги — дети подкрадывались.
Уэйн озадаченно посмотрел искоса на девочку, нахмурился и сказал:
— Конечно, ты можешь помочь развернуть мой подарок! Каждый может помочь! Где он? Пойдем за ним, и вы можете разорвать его прямо сейчас!
Девочка вытащила из-за пояса нож и направила его на Вик.
— Что вы только что сказали, Виктория? — спросил Мэнкс. — Последний шанс? Я думаю, это ваш последний шанс. На вашем месте я бы развернул этот байк кругом, пока это еще возможно.
— Уэйн, — позвала она, не обращая внимания на Мэнкса и глядя прямо в глаза сыну. — Эй, ты продолжаешь думать задом наперед, как тебе говорила бабушка? Скажи мне, что ты еще думаешь задом наперед.
Он молча уставился на нее ничего не выражающим взглядом, словно она задала ему вопрос на иностранном языке. Рот у него был приоткрыт. Потом он медленно проговорил:
— .мам, тяжело так это но, сил всех изо стараюсь Я
Мэнкс улыбался, но верхняя губа у него оттянулась, показывая эти его кривые зубы, и Вик заметила что-то вроде промелька раздражения, пробежавшего по его изможденным чертам.
— Что еще за дурачество? Ты любишь игры, Уэйн? Потому что я всей душой за игры… но только до тех пор, пока меня не оставляют в стороне. Что это ты только что сказал?
— Ничего! — сказал Уэйн таким тоном, из которого ясно было, что именно это он и имеет в виду и так же сбит с толку, как и Мэнкс. — А что? Как прозвучало, что я сказал?
— Он сказал, что он мой, Мэнкс, — сказала Вик. — Он сказал, что вы его не получите.
— Но он уже у меня, Виктория, — сказал Мэнкс. — Он у меня, и я его не отпущу.
Вик стащила рюкзак с плеча к себе на колени. Она расстегнула
— Клянусь, если не отпустите его, то Рождество для всех вас, сволочей долбаных, закончится. Я все здесь взорву — все полетит с этого уступа к чертовой матери.
Мэнкс сдвинул шляпу на затылок.
— Боже, как вы ругаетесь! Никогда не мог привыкнуть к такому языку у молодых женщин. Всегда думал, что девушка из-за этого кажется самой низкопробной!
Толстая девочка в шубе шаркнула ногой, сделав еще полшага вперед. Ее глаза, утопающие в маленьких свиных складках, сверкали красными отблесками, что заставило Вик подумать о бешенстве. Вик чуть-чуть дала байку газу и прыгнула вперед на несколько футов. Она хотела слегка увеличить расстояние между собой и приближающимися к ней детьми. Она перевернула пакет с АНФО, нашла таймер, на глазок установила его примерно на пять минут и нажала на кнопку, чтобы тот начал отсчет. В этот миг она едва ли не ждала окончательной уничтожающей вспышки белого света, стирающего мир, и ее внутренности плотно сжались, готовясь к какому-то последнему раздирающему взрыву боли. Ничего такого не случилось. Не случилось вообще ничего. Вик даже не была уверена, что таймер работает. Он не производил ни звука.
Она подняла пластиковый пакет с АНФО над головой.
— На этой штуковине стоит маленький таймер, Мэнкс. Думаю, он сработает через три минуты, хотя могу ошибаться на минуту-другую в любом направлении. В рюкзаке еще целая куча. Отправьте Уэйна ко мне. Сейчас же отправьте его ко мне. Как только он будет на байке, я выключу эту штуку.
Он сказал:
— Что там у вас? Похоже на одну из тех маленьких подушек, которые дают в самолете. Я летал один раз, из Сент-Луиса в Батон-Руж. Никогда больше не полечу! Мне посчастливилось остаться живым. Он скакал всю дорогу, как будто был на веревочке и Бог играл с нами в йо-йо.
— Это мешок дерьма, — сказала Вик. — Вроде вас.
— Это… что вы сказали?
— Это АНФО. Обогащенное удобрение. Пропитать дерьмо дизельным топливом, и получится самая мощная взрывчатка, почти что ящик тротила. Тимоти МакВей [181] уничтожил парой таких пакетов двенадцатиэтажное федеральное здание. Я могу сделать то же самое с этим вашим мирком и всем, что в нем есть.
Даже на расстоянии в тридцать футов Вик видела в его глазах расчеты, пока он это обдумывал. Потом его улыбка стала шире.
181
Тимоти МакВей (1968–2001) — ветеран войны в Персидском заливе, организатор взрыва в федеральном здании в Оклахома-Сити в 1995 году.
— Я не верю, что вы это сделаете. Взорвете и себя, и своего сына. Для этого вам надо было бы сойти с ума.
— То-то и оно, — сказала она. — Что, только начинает доходить?
Его улыбка постепенно стерлась. Веки опустились, а глаза стали выражать скуку и разочарование.
Потом он открыл рот и закричал, и лунный полумесяц открыл при этом один свой глаз и закричал вместе с ним.
Глаз у луны был налит кровью и выпучен — мешок гноя с радужкой. Рот был неровным разрывом в ночи. Ее голос был голосом Мэнкса, настолько усиленным, что едва не оглушал: