Страна восковых фигур

Усачева Елена Александровна

Фролова с шумом сползла с крыши и чуть не сбила с ног сонного Макса.

— Ну, знаешь ли… — Тихомиров был хмур, но до раздражения правильный и логичный. Даже в такую рань. — Ты бы, Фролова, в каком-нибудь другом месте прыжками занималась.

— Все сказал? — Танька медленно наливалась злобой. — А то, что жить тебе здесь всего пару дней осталось, ты в курсе? — выпалила она и зашагала прочь.

— Откуда ты знаешь? — прошептал Тихомиров и судорожно сглотнул.

— Знаю, — бросила Фролова через плечо, останавливаясь. Она решила пока обо всем не говорить. Хотя,

если быть честной, она с удовольствием отправила бы Макса покататься на том трамвае. Уж больно он был вредный. — Кстати, — вернулась Танька как ни в чем не бывало, — предсказатель у вас тут где-то ходит. Не знаешь, где живет? — И осеклась, потому что впервые видела, чтобы люди так стремительно бледнели.

— Уже все знают…

Казалось, Макс больше не слышал Таньку. Сгорбившись, он побрел прочь от дома, что-то бормоча себе под нос. Но Фролова была не из тех, кто просто так оставляет такие заявления.

— Эй, погоди! — заспешила она за одноклассником. — Чего ты так переживаешь? Никто, кроме меня да Кильки, знать не будет.

— А вот Ире это знать совершенно ни к чему! — Макс повернулся так резко, что Танька чуть сумку с кошкой не уронила. — Незачем ее раньше времени расстраивать. И верни ей Глафиру. Ирочка без нее скучает.

— Кого? — На секунду Таньке показалось, что воск затекает ей в мозги, она перестала соображать, о чем идет речь.

— Кошку! — Макс даже пальцем показал, чтобы Фролова лучше поняла.

— Да зачем ей кошка? — отмахнулась Танька. — Ей ведь с нами собираться.

— Куда? — С той же скоростью, с какой бледнел, Макс стремительно покраснел и насупил брови. — Фролова, у тебя опять с головой проблема? — Тихомиров сделал небольшую паузу, давая понять, что низкий уровень Танькиных умственных способностей ни для кого не секрет. — Или ты, лазая по крышам, ушиблась? Кто куда собираться будет?

— Слушай, Тихомиров, — рассердилась Танька. — Не думай, что ты один тут такой умный! Ты же сам сказал, что все знаешь. В Музей, конечно!

Макс открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут Танька увидела вчерашнего старика. Фролова помчалась за ним, издавая нечленораздельные звуки, потому что от быстроты происходящего никак не могла сообразить, как обращаться к таинственному предсказателю. И только добежав до него, выдавила:

— Дядя!

Старик остановился, но головы не повернул. Плечи его мелко тряслись. С перепугу Танька подумала, что деда сейчас хватит какой-нибудь приступ и она не успеет с ним поговорить. Но старик негромко засмеялся.

— Никогда не езди больше на трамваях, — произнес он и засеменил прочь.

— А делать-то что теперь? У меня во! — И Танька стала спешно разматывать палец, но доделать своего дела не успела.

— Дед! — Одним движением Тихомиров отстранил Таньку и направился к старику. — Что ты творишь? Я должен с утра за тобой бегать? Все спят, а он уже лыжи куда-то навострил!

— Он твой дед? — Танька была до того удивлена, что машинально сняла бинт, и теперь настал черед Тихомирова делать круглые глаза:

— Чего у тебя с пальцем? Обожгла?

Дед снова засмеялся.

— Тебя

ждет много поездок, — произнес он и снова собрался куда-то идти, но Макс жестко взял его за плечо и развернул в свою сторону.

— Все, дед, погулял и хватит. Домой пошли.

— Погоди! — Фролова метнула в одноклассника скомканным бинтом. — Пускай еще что-нибудь скажет.

— Он же псих, — удивился Макс. — Что ты от него хочешь услышать? Он десять лет назад умом тронулся и теперь несет всякую чушь.

— Никакой не псих! — Танька засунула обратно в сумку кошку, которая под шумок уже собралась улизнуть, и забежала вперед. — Он про Музей все знает. И про трамвай. И про попугая предсказал. И встреча у меня вчера была.

Тихомиров тяжелым взглядом посмотрел на хихикающего деда, потом на размахивающую сумкой Фролову и обреченно вздохнул.

— Мой дед сумасшедший, — повторил он. — И ты вместе с ним. Ничего он предсказывать не может, так, говорит всякую ерунду.

— Дождь пойдет, — пожаловался старик, и на глаза у него набежали слезы.

— Видела?

Танька почесала намокшую макушку — дождь так и шел не переставая.

— А как же быть с Музеем? — уже теряя всякую надежду, спросила она.

— Он просто тебя там видел, — Макс снова был раздражающе спокоен. — Дед вчера сбежал, я полдня за ним по улице бегал. Если бы не ты со своими криками, я бы его раньше нашел.

— Да-да, — пробормотала Танька, глядя в грустные глаза кошки, которая уже порядком намучилась в сумке. — Он видел, как я садилась в трамвай… А потом… — Фролова была готова разрыдаться. — Значит, мне никто не поможет…

— Валерьянка тебе поможет. И чай с медом, — преподавательским тоном заявил Тихомиров, беря деда за руку. — Отдай Глафиру Ире и иди домой. И руку подлечи, может начаться воспаление!

Они пошли к подъезду. Танька отвернулась от них и вновь раскрыла зонтик, хотя он ей уже был ни к чему.

— Кукла проведет тебя по тоннелю, — услышала она за своей спиной. — Красный рычаг в руках. — Танька крутанулась на пятках. Макс уже открыл дверь и стоял, ожидая, пока дед переступит порог. Но старик на секунду остановился. — Трамвай…

— Идем! — Тихомиров дернул деда за плечо, и дверь за ними закрылась.

— Ты что-нибудь поняла? — Фролова посмотрела на кошку.

Дверь снова хлопнула.

— Ире ничего не говори! — Максим с мольбой посмотрел Таньке в лицо.

— О чем? — На секунду Фролова подумала, что сумасшествие вещь заразная и Тихомиров в припадке какой-нибудь паранойи сейчас душить ее начнет.

— О том, что я уезжаю. Ну, ты знаешь…

— Так мы вместе… — начала Танька, но Макс перебил ее.

— Понимаешь, деда берут в санаторий, и мы на все оставшееся лето едем вместе с ним. Просто я Ире обещал никуда не уезжать. Неудобно получилось. Она расстроится. — Макс побежал обратно к подъезду. — И Глафиру верни, это Ирина любимица!

Макс убежал, а Танька осталась стоять под дождем (из-за неожиданного возвращения одноклассника зонт из ее руки вывалился) и ничего не понимала. Хотя кое-что было ясно — Тихомиров влюблен в Кильку.