Странная барышня
Шрифт:
— Отдай все деньги, что скопила, и разберусь.
— Отдам только те, что выручила с продаж товаров из усадьбы. За труды свои четверть из них себе заберу. А остальные, нажитые лечением, полностью мои. Лучше прогуляю их в Кузьмянске, чем вашей семейке отдам.
— Ладно. Напишу…
— А ты редкостной тварью выросла, — раскуривая трубку, произнёс Вольдемар.
— Не кури в доме. Не люблю запах табачного дыма.
— И что? Я тебя тоже не переношу, но терплю же за нашим столом?
— Значит, придём к компромиссу.
Я встала, подошла к нему и залила трубку
— Сдурела?! — вскочил он. — Этот костюм стоит больше, чем ты, со всеми потрохами!
— Компромисс — это когда обе стороны приходят к соглашению. Вот я и пришла. Ты не куришь, а меня нет за столом. И все довольны! Счастливо оставаться!
Под вопли Мэри и Вольдемара прошла к себе. Вначале выпустила пар, ругая себя на чём свет стоит из-за лесопилки. Потом стала думать трезво. С приездом Вольдемара жизнь моя намного усложнилась. Это понятно после сегодняшнего обеда. И это он ещё не освоился дома. Уверена, будет продолжение. Бороться с мужчиной намного тяжелее, чем с женщиной. Он намного сильнее. Поэтому здесь, в дремучем месте, без полиции и соседей за стенкой, может сотворить любую гадость. Звать на помощь будет некого.
Мои опасения подтвердились этим же вечером. Перед сном решила спуститься в людскую, чтобы поговорить со служанками. Я взяла за правило раз в несколько дней пить с ними чай и узнавать о проблемах усадьбы. Женщины поначалу себя чувствовали скованно, но потом привыкли. Стали делиться не только хозяйственными заботами. Дружбы между нами в силу разного социального статуса быть не может, но доверительность появилось.
Не успела я выйти из комнаты, как увидела стоящего в коридоре Вольдемара. Гнусно ухмыляясь, этот тип подошёл и прижал меня к стене.
— Думаешь, что особенная, Лизонька? — прошипел он, дыхнув перегаром и табаком. — Нет! Мужчина в этом доме — я! А ты всего лишь та, кто должна исполнять мои желания! И сейчас докажу это.
Внезапно его ладонь больно сжала мою грудь, а потом поползла вниз живота. Я попыталась вырваться, но силы настолько неравны, что получилось лишь на время остановить домогательства. Стала кричать. Никто не отозвался. Я попала!
— Вольдемар Потапович, — громко произнесла невесть откуда появившаяся запыхавшаяся Стеша. — Тама вас барыня в свои покои просют. Срочно, говорят.
— Чёрт! — выругался Вольдемарчик. — Не могла потерпеть немного… Иду!
Отпустив меня, он прошёл по коридору несколько шагов и повернулся в мою сторону.
— А с тобой, Лизонька, я ещё не закончил! Это только начало! Готовься!
Всхлипывая, я обессиленно опустилась на пол. Стеша помогла мне подняться и отвела в комнату.
— Я как ваш крик услыхала из окошка, так сразу со двора в дом кинулася, — стала объяснять она. — Токмо барыня сынка своего не звали. Енто сама придумала. Накажут теперича…
— Спасибо, Стешенька, — успокоившись, поблагодарила я. — С мачехой я сама потом разберусь. Ты ж моя спасительница!
— Да то невелика заслуга. Вы ложитесь, но дверь подоприте.
—
Всю ночь не спалось. Постоянно перед глазами стояло злое, похотливое лицо Вольдемара. В местах его мерзких прикосновений саднило кожу. Кажется, я против него бессильна. И теперь из жертвы психологического прессинга превращаюсь в иную жертву — сексуальную. Уверена, Мэри закроет глаза на бесчинства сыночка. Не удивлюсь, если сама посоветовала ему “проучить” падчерицу.
Но оставлять безнаказанным подобное нельзя! И я знаю, что сделаю!
25
Решение сложное, но я его приняла. Взяла самый острый нож, которым делала операции и тихонечко подкралась к спальне Вольдемара. Даже туфельки сняла, чтобы не цокать каблуками. С жутким страхом в душе отворила дверь, молясь, чтобы она не скрипнула и не разбудила спящего мужчину.
Повезло. Нажравшись, он спал беспробудным сном, храпя как трактор. Подобралась. Зажгла свечу. Осторожно отодвинула скомканное одеяло. Лежит голубчик, в ночной рубашке. Аккуратненько задрала её подол, оголив мужское естество. Хорошо, что без трусов, а то точно что-то вроде кружевных стрингов обнаружила бы!
Включив врача и отставив в сторону брезгливость, взяла “хозяйство” в кулак и приставила к нему нож. Вольдемарчик блаженно застонал от такого. Видимо, эротические сны сниться начали. Ну-ну! Ненадолго!
Резкий удар кулака в живот заставил проснуться эту скотину. Чудом успела немного отвести нож, чтобы не обрезать у корня его “стручок”.
— Ожил, зайчик? — ласково спросила у него, слегка вдавливая лезвие в причинное место. — Хотел сладенького? Сейчас получишь! Собственное и прямо в рот. Постараюсь отрезать быстро и аккуратно.
— Лиза… Лизонька! Ты чего удумала?! — пропищал он, бешено вращая зрачками.
— Каждый развлекается, как может. Я вот так могу. У нас с тобой интересная игра намечается, будущий евнух.
— Лиза… Так нельзя! Прости! Я всё понял!
— Что ты понял? То, что я всегда могу подловить тебя и оскопить? Или что нельзя скверно обходиться с пусть и названой, но сестрой?
— Всё! Всё понял! Убери нож!
— А ещё ты должен понять то, что хоть одна дворовая девка пожалуется на твои домогательства, то сожрёшь собственные яйца. Ещё ты забыл, что Дар имею. Прокляну и в жабу превращу.
Тут я соврала, так как даже если бы и была возможность совершить подобное “колдовство”, то ни за что не рискнула использовать Дар во вред. Никто не знает, как подобное может для меня аукнуться.
— Я не буду! Прекрати, пожалуйста!
— Отлично. — удовлетворённо сказала я. — Но памятку для твоего слабого умишки всё-таки оставлю.
После этого сделала два неглубоких, очень неприятных надреза кожи около мошонки Вольдемара. Воплей не было: он сразу потерял сознание. Неопасно. Но моральное удовлетворение за свои недавние переживания всё-таки получила.