Странная барышня

Эрра Алла

— Посмотрим. Я дома с мачехой и её сынком справлялась. А они, поверь, змеи ещё те.

— Верю, — вздохнула она. — У меня дядя и двоюродный братец из той же породы. Благодаря им тут и очутилась, как батюшка преставился. Но графиня Зобнина — змея очень знатная. У неё яд поопаснее будет. Она как бы главная над всеми дамами. Перечить ей никто не смеет.

36

Постепенно в разговор вступили и остальные женщины. Мы перезнакомились с ним, и уже через час были если не в дружеских, то в приятельских

отношениях точно. Ненормальных среди них практически не было, если не считать пожилую Лидию Петровну с деменцией и дочь помещика Краснова с нервным тиком. Но упекли её сюда не из-за него. Всему виной лунатизм: не единожды она просыпалась в одной сорочке далеко от своей усадьбы и не помнила, как там оказалась. Причём происходило это не регулярно, а время от времени. Однажды, когда Ангелина, так её звали, чуть не замёрзла в зимнем лесу, очень небедное семейство посовещалось и оплатило лечение здесь.

Но даже Лидия Петровна и Ангелина не тянули на сумасшедших, несмотря на свои отклонения. Остальные же женщины — подавно. Так что мы очень хорошо провели время за интересным разговором. Единственное, что портило атмосферу, это напряжённое внимание со стороны знатных дам. Они не приближались к нам, но пристально наблюдали за тем, как остальные “простушки” принимают меня. Кажется, наше дружеское общение не всем пришлось по вкусу.

Когда последний ледок в отношениях растаял, я спросила про матушку Клавдию.

— А Ворона сильно злобствует?

— Кто? — опять не поняли меня.

— Клавдия. Почему-то у меня ассоциации именно с вороной, когда её вижу.

— А ведь и верно! — рассмеялась хохотушка и самая говорливая из всех Ира Деньгина. — Очень похоже. Но только при ней так не скажи. Матушка Клавдия на самом деле хорошая, но строгая до такой степени, что аж слова не вымолвить от волнения, когда она гневается.

— Пакостит?

— Нет. Заступается. Но коль провинилась, то молиться заставляет по несколько раз в день и в меню с неделю одну постную пищу включает.

— Какое меню?

— Обыкновенное. Ах да! Ты же у нас новенькая и ничего толком не знаешь! Каждый вечер перед ужином одна из молодых монахинь вместе с едой приносит меню… Это список такой из блюд. Мы его рассматриваем и выбираем, что завтра есть будем.

— Хорошо живёте! — приятно удивилась я.

— Не жалуемся. Так вот, Ворона… Ой! Вот теперь и я так её назвала! Лиза… — с укором посмотрела на меня Ирина. — Зачем ты это сказала? А вдруг вырвется, где не надо? Так вот, матушка Клавдия в обычные дни, если сердится, то может принести постное меню. Обязательно проверяет, чтобы провинившаяся до и после еды прочитала длиннющую молитву, а потом сама долго читает нотации. На завтрак, обед и ужин.

Так устаёшь от этого, что и еда не в радость. А уж если кто буйствовать начинает, то переводит на первый этаж. Но это надо совсем прогневить смотрительницу: руки там попытаться на себя наложить, на людей кидаться, другие тяжкие непотребства творить. Потом Илья Андреевич решение принимает, как дальше быть.

— Учту. Мне показалось, что на дневной службе в церкви народу больше

было.

— Верно, Лиза, — вступила в разговор ещё одна девушка… Елена, кажется. — Не всем по вкусу людское общество. Некоторые предпочитают одиночество или общение тет-а-тет. Вот баронесса Харитонова, например…

Что было с этой баронессой, я так и не узнала, так как всех нас пригласили на ужин.

Оказавшись в своей комнате, я застала там монашку Антонину, стоящую рядом с накрытым столом.

— Извините, — с порога заявила я, пытаясь наладить испорченные днём отношения. — Была неправа. Поймите меня правильно: столько страшных событий в жизни за короткий срок. Вся на нервах и в жуткой растерянности. Вот и полезла туда, куда не следовало. Чувства ваши оскорбила длинным языком.

— Бог простит, — явно оттаяв, произнесла она. — Я же зла не держу — грех это.

— Тогда… А давайте вместе помолимся перед едой в знак примирения? И если вам подобное не запрещено, то и поужинаем?

— Спасибо, но у нас своя еда, — улыбнулась Антонина. — А вот от молитвы никогда не отказывалась. Благое дело, душу исцеляющее!

— Ну хоть чайку? А?

— Только если без сахара.

— Но с заваркой?

— Бывает без? — удивилась она, не поняв шутки.

— Конечно. Деликатес утончённый. Кипяток называется. Есть ещё и холодная его разновидность — её прямо из колодца в ведре достают.

Антонина неожиданно рассмеялась звонким заливистым смехом.

— Ой, умора! Деликатесный чай из колодца! А вы шутница, Елизавета Васильевна! Сёстрам обязательно шутку расскажу.

— Лиза. Зови меня просто по имени. Мы же с тобой почти ровесницы.

— Не положено.

— Но ведь матушка Клавдия так поступает?

— Так то она… И вы, Елизавета Васильевна, зря её обидели словами скверными. Сёстры рассказали про вашу размолвку.

— Подожди, Антонина. — прервала её я. — Давай об этом поговорим после молитвы, за чайком… С заваркой, естественно.

Во время ужина я узнала много интересных вещей от расслабившейся молодой монахини, которая, несмотря на покорный вид, сама не прочь поболтать в доверительной обстановке. Особенно про личность Клавдии.

Ворона, оказывается, пользуется уважением среди всего персонала. Да, сурова часто и категорична, но управляется со всем на очень высоком уровне, не давая никому спуску. Даже “бриллиантовым” дамам. До неё была другая смотрительница, но не продержалась и полгода на своём месте. Чуть ли не сбежала обратно в монастырь, не справившись с местным контингентом.

Клавдия же по прибытии быстро поставила всех на место. Причём сделала это так жёстко, что строптивые и часто неадекватные графини с баронессами даже пискнуть не посмели, запихнув свои титулы очень глубоко в одно место под юбкой. Воли и стальной хватки Вороне у других не занимать. Это я уже поняла и по нашим стычкам.

Ещё и хозяйственница, каких поискать стоит… Прямо из сплошных благодетелей состоит, если бы не скверный, неуживчивый характер, благодаря которому её сюда из монастыря и сбагрили.