Странная история дочери алхимика

Госс Теодора

– Это Диана, – представила девочку Мэри. – И ей срочно нужно принять ванну.

– Я не хочу принимать никакую ванну, – возразила Диана.

– Нет, хочешь, – сказала Мэри. – На самом деле тебе наверняка самой неприятно быть такой грязной. Просто ты любишь возражать. Миссис Пул приготовит тебе ванну, и я уверяю, она будет куда удобнее, чем все, что мог тебе предоставить приют Магдалины. А потом мы, думаю, пойдем пить чай. Если вы не возражаете, миссис Пул.

Диана ухмыльнулась.

– Уже понятно, что жить с тобой будет сплошным испытанием. Ты прямо как этот детектив. Говоришь людям, что они должны делать, а они подчиняются просто потому, что привыкли к приказам. Но я не из таковских.

– Это

очевидно, – согласилась Мэри. – Тем не менее сейчас ты отправишься в ванну, потому что от тебя дурно пахнет, и я не хочу, чтобы ты в таком состоянии садилась на чистую мебель. До ванны никакого чая не будет.

– Пошли-ка, голубушка, – сказала миссис Пул. – Мисс Мэри говорит, в ванну – значит, в ванну. И пока ты находишься в этом доме, ты будешь обращаться к ней уважительно. Как и подобает говорить с леди. – Она взяла Диану за плечо и повела к лестнице.

– А я, по-вашему, кто – дерьма кусок? – возмутилась та.

– Пока ты настолько грязна – вроде того, – парировала мисс Пул.

Когда они удалились, Мэри сняла перчатки и шляпку и бросила их на столик. А потом снова взглянула на себя в зеркало. Лицо еще оставалось бледным, но щеки чуть порозовели от свежего воздуха. По правде сказать, она выглядела куда живее, чем перед визитом к мистеру Гесту.

Мэри забрала портфель с собой в гостиную. Стоит ли включить газовую лампу? Уже темнело, но Мэри не хотела расходовать газ без крайней необходимости. Она разожгла огонь в камине, где уже были сложены дрова – спасибо Богу за миссис Пул! Экономка, конечно, должна подыскать себе другое место… но Мэри не представляла, что она будет делать без нее. Как же тут будет одиноко… Она присела на диван, положив рядом портфель, и протянула руки к огню, чтобы согреться. Глядя в пламя, она думала о бедной девочке. Как же это все ужасно! Но Мэри не могла сдержать любопытство – ребенок был загадкой, а кому на свете не интересны загадки? Головоломки, которые можно складывать кусочек за кусочком…

Один из кусочков головоломки сейчас лежал рядом с ней на диване. Как вчера, девушка придвинула к себе чайный столик, положила на него портфель и начала вынимать из него содержимое – одно за другим: расчетная книга, лабораторный журнал, письма и рецепты. Это все, что осталось ей от отца, единственные ключи к тайне его жизни и смерти. Она разложила бумаги на несколько стопок. Ночью она уже просматривала их, но в основном занималась книгой счетов, увлеченная возможностью, что Хайд остался жив и его можно отыскать. Теперь пришло время как следует покопаться в этом наследстве.

Предположение Дианы просто не может быть правдой. Но почему отец Мэри вообще нанял этого Хайда на работу – такого неприятного, пугающего человека? Как выяснилось, опасного преступника… И почему ее мать все эти годы поддерживала Диану материально? Она не хотела допрашивать Диану в присутствии Холмса и полицейских, это, в конце концов, было семейное дело, и Мэри намеревалась самостоятельно в нем разобраться. Каковы на самом деле были отношения между ее отцом и Хайдом? Совпадение ли, что состояние ее отца исчезло в то же время, когда пропал Хайд? Может ли тут быть замешан шантаж? И если да – то чем и кого шантажировали?

Она вспомнила, какой стала ее мать после смерти отца. Такой замкнутой, не желающей обсуждать свою совместную жизнь с доктором – и это еще до того, как ее коснулось явное безумие. Мэри тогда предполагала, что причина ее замкнутости – скорбь по мужу. Теперь она подозревала, что тут кроется что-то еще.

Бумаги. Нужно сосредоточиться на них. Мэри начала систематически разбирать каждую стопку, начиная с тех документов, на которые меньше всего внимания обратила вчера. Сначала письма. Мэри рассмотрела каждое, вынимая из конверта.

Два письма были от «Моу и сыновей» – компании, поставлявшей ученым химикалии. На остальных трех письмах были иностранные штампы. Два она отложила в сторону и взялась за третье, из Италии. Мэри снова его перечитала, на этот раз более внимательно. Потом проглядела рецепты от «Моу и сыновей». Наконец она перешла к лабораторному журналу, уже зная, что собирается искать, и заранее боясь это обнаружить. Если бы только почерк ее отца не был настолько неразборчивым! Читать его записи было не легче, чем расшифровывать движения паука. Письмо из Италии давало ей ключ, на который она прошлой ночью не обратила внимания. Но сегодня у нее перед глазами так и стояла конкретная строка из письма, приобретая все более и более зловещий смысл: «Ученый не должен экспериментировать на себе самом». Чем же на самом деле занимался в лаборатории ее отец?

Это ведь не могло означать… Хотя Мэри чем дальше, тем сильнее казалось, что могло. Она снова просмотрела письмо, потом журнал, потом рецепты. И откинулась на спинку дивана, глядя на портрет матери на каминной полке и не видя его, – настолько ее захватили размышления. Ведь не может оказаться правдой то, что она себе напредставляла? Но по-прежнему никакого другого объяснения у нее не было.

– Ваш чай, мисс. – Мэри сморгнула, возвращаясь к реальности. Миссис Пул стояла над ней с чайным подносом в руках. – Не знаю, ели ли вы что-нибудь после завтрака, вот я вам и приготовила сандвичи с ветчиной и паштетом. Боюсь, на этом наши запасы ветчины закончились. Здесь должно хватить вам обеим, когда девчонка наконец вернется из ванной, то есть не раньше Второго пришествия! Как она вопила, что не хочет мыться, а теперь влезла в воду – и не желает оттуда выходить.

– Ее зовут Диана Хайд, – сказала Мэри. – Она считает себя дочерью Хайда. Это ее поддерживала моя мать, оплачивала ее содержание в… одном благотворительном приюте.

– Да что вы говорите! И в самом деле, она на него похожа – с этой своей жуткой ухмылкой, как чертенок, замысливший злодейство. А на злодейства ей характера точно хватит. Попробовала укусить меня за руку, когда я сажала ее в ванну – но я такое терпеть не намерена! Хотела бы я знать, кто была ее мать. Кто бы она ни была, она достойна жалости, бедняжка, – это же надо, связаться с таким чудищем, как Хайд. Пути мужчин неисповедимы, как всегда говорила моя матушка. Сама-то я замужем не была, слава тебе Господи. Куда мне поставить поднос?

– Ох, извините меня, – спохватилась Мэри. – Поставьте сюда, на буфет. Боюсь, я завалила столик бумагами. Не могли бы вы налить мне чашечку, миссис Пул? Не хочется вставать с места. А девочка рассказывает еще и не такое. Она утверждает, что Хайд и вовсе был не человеком, а маскарадным персонажем, под личиной которого мой отец… посещал места, где ему было неприлично появляться. Хайд, таким образом, был его способом скрывать от мира часть своей жизни.

– Этого уж точно не может быть, мисс, – миссис Пул выглядела пораженной. – Они двое слишком сильно различались. Доктор Джекилл был высоким, статным джентльменом, а мистер Хайд – низеньким, кривым. Это невозможно, я вас уверяю.

– Вам когда-нибудь случалось видеть их вдвоем? – спросила Мэри. Ответ на этот вопрос решил бы проблему раз и навсегда.

– Если подумать, вроде бы нет, – задумчиво отозвалась миссис Пул, ставя поднос на буфет. – Но это же ничего не доказывает, верно? Может, мистер Хайд притворялся своим хозяином перед другими. Я бы этому не удивилась, особенно если речь заходила об оплате счетов.

Миссис Пул налила Мэри чашку чая.

– С лимоном и сахаром, как обычно. Я взяла на себя смелость положить два кусочка, видно же, насколько вы утомились за долгий день.