Шрифт:
Джон Уиндем
Странная история
В конце декабря 1966 года мистер Астер явился в солидную нотариальную контору "Кроптон, Дэггит и Хоув" по ее приглашению. Он был встречен вежливым молодым человеком не старше тридцати лет. Несмотря на молодость, мистер Фреттон уже был законным преемником господ Кроптона, Дэггита и Хоува на посту директора конторы.
Когда мистер Астер узнал от мистера Фреттона, что согласно завещанию покойного сэра Эндрью Винселла он наследует ни много ни мало шесть тысяч Обыкновенных Акций компании "Бритиш Винивил", до него не сразу дошел смысл этого сообщения. В завещании пояснялось, что настоящий дар сделан в знак признательности за неоценимую
Неожиданное счастье (каждая акция стоила 83 фунта 6 пенсов) привалило как раз вовремя. Незначительной части акций вполне хватило, чтобы урегулировать наиболее неотложные финансовые проблемы, и в процессе их решения мистеру Астеру пришлось неоднократно встречаться с мистером Фреттоном. Настало время, когда любопытство заставило мистера Фреттона переступить ту грань деловой скромности, которая требовалась от человека его профессии.
– Вы ведь не очень хорошо знали сэра Эндрью, не так ли?
– как бы невзначай заметил он однажды.
Конечно, мистеру Астеру ничего не стояло пресечь подобные поползновения, но он и не подумал сделать это. Он задумчиво глядел на мистера Фреттона, о чем-то размышляя.
– Я виделся с сэром Эндрью всего один раз в жизни, - произнес он наконец, - и в течение каких-нибудь полутора часов.
– Так я я предполагал, - сказал мистер Фреттон, нисколько не заботясь о том, чтобы скрыть свое смущение.
– В июне прошлого года, не так ли?
– Двадцать пятого, - уточнил мистер Астер.
– А до этого никогда?
– Ни до, ни после.
Мистер Фреттон покачал головой.
– В этой истории очень много странного. Послушайте, вы свободны завтра вечером?
Мистер Фреттон был свободен. На следующий день они встретились в клубе и после кофе удобно устроились в укромном уголке гостиной.
– По правде говоря, я бы чувствовал себя куда более счастливым, если бы в этой истории оказалось меньше странностей и загадок, которые я не могу понять... Во всем этом есть нечто из ряда вон выходящее, - задумчиво начал мистер Астер свой рассказ.
– Впрочем, лучше по порядку. Вот как это произошло.
Несмотря на дождливое лето, вечер 25 июня был на редкость хорош. Наслаждаясь чудесной погодой, я неторопливо шел домой и только подумал: "Не заглянуть ли мне в ближайший кабачок пропустить рюмку виски", - как заметил этого старика. Схватившись за барьер, отделяющий тротуар Тенет-стрит от мостовой, он беспомощно и изумленно оглядывался. Конечно, в нашей части Лондона, особенно летом, можно встретить иностранца из любой части света. Вид у некоторых из них бывает довольно растерянный, но этот старик (на вид ему было за семьдесят) был не из туристов. Его очень хорошо характеризовало одно слово - "элегантность". Оно-то сразу и пришло мне на ум. Аккуратно подстриженная бородка клинышком, черная фетровая шляпа, превосходного покроя темный костюм, дорогие туфли и неброский, но изысканный галстук создавали законченный портрет джентльмена в наиболее полном смысле этого слова. Конечно, и людям его круга случается заглядывать в нашу часть города, хоть они и чувствуют себя здесь не в своей тарелке; но чтобы стоять вот так, на виду у всех, в одиночестве, изумленно оглядываясь по сторонам, - такое здесь увидишь не часто. Два-три прохожих бегло взглянули на незнакомца и, объяснив его состояние по-своему, прошли мимо. Я этого не сделал. На меня старик не произвел впечатления
– Вам нездоровится? Если хотите, я найду такси.
Он растерянно обернулся, но не сразу увидел меня, будто я был неизмеримо далеко. Ему потребовалась минута, чтобы рассмотреть меня; еще больше времени и напряжения понадобилось ему для ответа.
– Не надо, - сказал он неуверенно, - не надо, благодарю вас. Я... я здоров.
Я почувствовал, что он чего-то недоговаривает. В словах старика не слышалось просьбы оставить его в покое, а раз уж я подошел, то не следовало бросать его на произвол судьбы.
– Вас что-то потрясло?
– спросил я.
Не отрывая глаз от снующих по улице машин, он молча кивнул.
– Поблизости есть больница...
– начал было я.
– Не надо, - повторил он вновь и снова отрицательно покачал головой. Две-три минуты, и я приду в себя.
Он и на этот раз не попросил меня оставить его. Мне даже показалось, будто он не хочет, чтобы я уходил. Он все оглядывался. Потом напрягся, замер и с неподдельным изумлением уставился на свою одежду. Отпустив барьер, он поднял руку и взглянул на рукав. Затем поглядел на кисть руки красивую, холеную, худую от старости, с усохшими суставами и вздувшимися голубыми венами. Мизинец украшало золотое кольцо с печаткой.
Кто из нас не слышал о "глазах, готовых выскочить из орбит"? Но прежде я никогда не видел, чтобы такое случалось на самом деле. Его глаза действительно готовы были выскочить из орбит, а поднятая рука вдруг задрожала. Он попытался что-то сказать, у меня возникло опасение, что его вот-вот хватит удар.
– Больница, - повторил я, но он снова отрицательно покачал головой.
Я просто не знал, что делать. Во всяком случае, присесть ему было необходимо. "Быть может, ему поможет рюмка коньяку?" - подумал я. Не ответив и на это мое предложение, он все же покорно последовал за мной через дорогу, в отель "Вилберн". Я усадил его и заказал две рюмки бренди. Отпустив официанта и повернувшись к своему незнакомцу, я увидел, что тот с ужасом смотрит в противоположный угол бара, в зеркало. Не отрывая от него взгляда, он снял шляпу, дрожащей рукой прикоснулся к бородке, к серебряным волосам и снова замер, все так же пристально вглядываясь в свое отражение.
Наконец принесли бренди. Добавив в рюмку содовой, он выпил ее залпом. Рука его перестала дрожать, и щеки порозовели. Неожиданно он встал, словно принял какое-то важное решение.
– Прошу прощения, я вернусь через минуту, - сказал он, пересек зал и... остановился у зеркала.
Он стоял минуты две почти вплотную к зеркалу и внимательно себя изучал. Затем вернулся к столику, если и не успокоенный, то несколько приободрившийся, и указал официанту на наши пустые рюмки.
– Я обязан перед вами извиниться, - произнес он, как-то странно глядя на меня.
– Вы были чрезвычайно добры.
– Не стоит благодарности, - ответил я, - рад, что мог вам быть полезным. Вы, вероятно, испытали какое-то сильное потрясение?
– Не одно, - согласился он и тут же добавил: - До чего же порой правдоподобны бывают наши сны!
Я счел за лучшее промолчать, не имея понятия, что ответить на это.
– Сначала немного жутковато, - продолжал он с наигранной веселостью.
– Что с вами произошло?
– спросил я, все еще ничего не понимая.
– Во всем виноват я сам. Только я, и никто другой... Но я так торопился, - объяснил он.
– Я переходил дорогу позади трамвая... за ним оказался встречный... Наверное, он меня сшиб.