Странная история
Шрифт:
– Термопластик?
– переспросил он.
– Что это означает?
Я объяснил, как мог, то немногое, что было мне известно о молекулярных цепях, о их расположении, о полимеризации и тому подобных штуках, а также о некоторых наиболее характерных способах их применения. При этом у меня совсем не было чувства, что я "учу ученого". Вовсе нет. Напротив, он слушал с сосредоточенным вниманием и время
Должно быть, мы - вернее, я - проговорили около часа. Наконец я заметил, что бодрость, появившаяся под воздействием двух рюмок бренди, иссякла и он снова чувствует себя скверно.
– Будет лучше, если я провожу вас домой, - сказал я.
– Помните ли вы, где находится ваш дом?
– Харт-стрит, сорок восемь, - ответил он.
– Я говорю о вашем теперешнем доме, - настаивал я.
Он будто не слышал меня.
– Если бы только я смог все это вспомнить... если бы только я смог вспомнить, когда проснусь...
– в отчаянии бормотал он. Неожиданно он снова взглянул на меня.
– Как ваше имя?
Я ответил.
– Постараюсь запомнить, если мне это удастся, - уверил он меня с самым серьезным видом.
Перегнувшись через стол, я открыл его записную книжку и, как ожидал, обнаружил адрес: он жил где-то в районе Гросвенор-стрит. Сложив бумажник и книжку вместе, я сунул их ему в руку. Он машинально убрал их в карман и сидел с отрешенным видом, пока официант вызывал такси.
Пожилая горничная распахнула перед нами двери внушительной квартиры. Я посоветовал ей вызвать личного доктора сэра Эндрью, дождался его прихода и рассказал о происшествии.
На следующий вечер я позвонив и справился о здоровье старика. Мне ответили, что сэр Эндрью хорошо выспался, наутро проснулся немного усталым, но без каких-либо признаков провала памяти. Доктор не видел причин для беспокойства, сказали мне, поблагодарив за то, что я позаботился доставить старика домой. На этом разговор закончился. Откровенно говоря, я и не вспомнил об этой истории до самого декабря, когда в газетах появилось
Мистер Фреттон некоторое время молчал, попыхивая сигарой, и, наконец, высказал свое не очень-то глубокомысленное заключение:
– Странная история.
– То-то и оно, что странная, - согласился мистер Астер.
– Я хочу сказать, - пояснил мистер Фреттон, - что вы оказали ему немалую услугу, но, если позволите, все же не такую, чтобы ее оценивать в шесть тысяч акций, каждая из которых стоит по теперешнему курсу восемьдесят три фунта шесть пенсов.
– Вот именно, - согласился мистер Астер.
– Но самое странное, - продолжал мистер Фреттон, - что вы встретились с сэром Эндрью в прошлом году, а завещание было составлено и подписано им семь лет назад.
Некоторое время он снова занимался своей сигарой, потом сказал:
– Думаю, что я ничем не нарушу доверия своих клиентов, если сообщу вам, что и этому завещанию предшествовало другое, написанное двенадцатью годами раньше, в котором опять-таки имеется относящийся к вам пункт.
– Лично я уже отказался от желания что-нибудь понять, - сказал мистер Астер, - но если говорить о странных вещах, то, наверное, вам будет интересно взглянуть на это.
– Он извлек из кармана записную книжку и достал из нее газетную вырезку. Это был некролог, озаглавленный; "Сэр Эндрью Винселл - пионер пластиков". "Интересно отметить, - говорилось в некрологе, - что в молодые годы ничто не говорило о будущем призвании сэра Эндрью. Он был обыкновенным учеником бухгалтера крупной фирмы "Пенбери и Тралл". Однако в 1906 году, в возрасте двадцати трех лет, он внезапно бросил службу и целиком посвятил себя химии. Спустя несколько лет им было сделано первое серьезное открытие, которое и послужило основанием для создания ныне могущественной компании".
– Гмм...
– хмыкнул мистер Фреттон.
– А известно ли вам, что его _действительно_ сшиб трамвай на Тенет-стрит в 1906 году?
– Конечно, ведь он сам говорил мне об этом.
Мистер Фреттон покачал головой.
– Все это чрезвычайно странно, - заметил он.
– Да, очень странно, - согласился мистер Астер.