Странная мисс Сэвидж

Патрик Джон

Тит: Пожалуйста: ведь мы теперь – ее опекуны. Она задумала этот фонд, чтобы вложить в него все наше состояние, состояние семьи Сэвиджей.

Сэмьюэл: Газеты назвали его «фондом счастья».

Доктор Эмметт: Это ее беспечное отношение к деньгам проявилось недавно?

Лили-Белл: Она всегда сорила деньгами, тратила их на всякие глупые затеи.

Доктор Эмметт: Не можете ли вы мне рассказать более подробно?

Тит: Был,

например, один итальянец. Он так тосковал по родине, что захотел получить ящик земли из Италии.

Сэмьюэл: Подумаешь, земля! Немного пыли...

Лили-Белл: Наша мать потратила более двухсот долларов и достала ему эту землю!

Тит: Был еще бродячий продавец цветов. Тому понадоби­лась надгробная каменная плита для старой лошади, что тас­кала его тележку.

Сэмьюэл: И, представьте, доктор, он ее получил.

Лили-Белл: После смерти нашего отца она зафрахтовала пароход, чтобы тысяча детей смогла совершить кругосветное путешествие.

Доктор Эмметт: С какой целью?

Тит: Она сказала: пусть хорошенько посмотрят на мир, пока он еще существует.

Лили-Белл: Мы едва успели приостановить формальное учреждение этого фонда.

Сэмьюэл: Вместе с руководящим комитетом.

Лили-Белл: Какое-то безумие, а не комитет. В нем не должны были участвовать ни банкиры, ни священники, ни адвокаты...

Доктор Эмметт: А кого она выбрала?

Тит: Почтальона, садовника, ветеринара и себя.

Лили-Белл: Как мы не догадались, что у нее с головой не все в порядке еще тогда, когда она собиралась стать актрисой.

Тит (вздыхает): Слышали ли вы что-нибудь подобное, доктор? Женщина в ее возрасте, старуха, решила стать актрисой!

Доктор Эмметт: О, нас ничто не удивляет.

Лили-Белл: Если бы она была еще талантлива или тщеславна, тогда я могла бы понять...

Тит: Но она не такая! Она всегда была тихой, почти робкой. А потом вдруг...

Сэмьюэл: Это сплошное несчастье!

Тит: Играть комедии на сцене! Будто вся наша жизнь – не комедия... Объясните нам, доктор: что означает этот медвежо­нок, с которым она не расстается?

Доктор Эмметт: По-видимому, это желание быть оригинальной.

Лили-Белл: Все ее поведение – это пренебрежение прави­лами приличия и хорошего тона.

Сэмьюэл: И пренебрежение здравым смыслом.

Доктор Эмметт: Не можете ли вы сказать, сенатор, не наблю­далось ли подобного поведения у ее родителей?

Лили-Белл: Видите ли, доктор, она нам не родная мать. Отец женился во второй раз,

когда мы были еще маленькими.

Доктор Эмметт: А, понимаю!

Тит: Но мы всегда были к ней привязаны.

Доктор Эмметт: Боюсь, что не смогу помочь вам, пока не послежу за ее поведением.

Тит (с безразличием): На то вы и доктор.

Лили-Белл: Ей, конечно, хорошо будет в таком приятном месте.

Сэмьюэл (с нервным смехом): Я бы и сам охотно остался здесь...

Тит: Это не подходящий случай для смеха, Сэмьюэл.

Доктор Эмметт: А мы здесь как раз поощряем смех, сенатор, Мы считаем, что смех – отличное лекарство. Как сказал Байрон: «Если я и смеюсь над смертью, то делаю это, чтобы не плакать».

Тит: О да. Понимаю. (Смеется).

Входит Мисс Вилли, останавливается на пороге.

Доктор Эмметт: В чем дело, Мисс Вилли?

Мисс Вилли: Простите, но доктору Джонсону не удалось заполнить карточку Миссис Сэвидж.

Доктор Эмметт: Почему?

Мисс Вилли: Она не отвечает на вопросы.

Доктор Эмметт: Тогда прошу вас, проводите ее сюда.

Мисс Вилли: Хорошо, доктор. (Выходит).

Доктор Эмметт: Пока вы будете прощаться с ней, я пойду, послушаю, что скажет о ней доктор Джонсон.

Лили-Белл (живо): Прошу вас, доктор, не уходите.

Сэмьюэл: Не уходите, доктор!

Тит: Будет лучше, если вы останетесь. Чем скорее все кончится, тем лучше будет для нас всех.

Сэмьюэл: Она мстительна...

Лили-Белл: Она считает, что я виновата в том, что ее сюда поместили. (Дверь открывается, и входит Мисс Вилли. Она поворачивается к открытой двери).

Мисс Вилли: Пожалуйста, войдите, Миссис Сэвидж.

Довольно продолжительная пауза. Все с тревогой ждут. Наконец входит Миссис Сэвидж. Трудно по виду определить ее возраст. Ее лукавое лицо моложаво, глаза живые и ясные. На лице заметна тень улыбки. Это придает ей шутливый вид даже тогда, когда она сердится. Седые волосы сильно подкрашены синькой, они хорошо уложены. Одета она не по возрасту нарядно, а ее шляпка, украшенная перьями, просто крик­лива. Она держит в руках большого, довольно потертого, плюшевого мишку. Останавливается на пороге и разглядывает комнату с одобрительным видом.