Странная практика

Шоу Вивиан

– Толком не рассказал. Только что на него набросились несколько человек, вооруженных странными ножами.

– Очень странными ножами. Ни разу не видела подобной колотой раны. Он не упоминал, что эти люди были одеты как монахи и декламировали нечто про нечистых созданий тьмы?

– Нет, – сказал Ратвен, плюхаясь в кресло. – Он со мной этой деталью не поделился. Монахи?

– По его словам, – ответила Грета. – Сутаны и капюшоны, большие кресты на груди и все такое. Монахи. И некое колющее оружие. Ничего вам не напоминает?

– Потрошитель, – медленно проговорил

Ратвен. – Думаете, это как-то связано с убийствами?

– Иначе это было бы чертовски странным совпадением, – сказала Грета.

С улучшением физического состояния Варни ощущение беспокойства у Греты не прошло. Игнорировать это чувство стало просто невозможно: до этого мгновения она была слишком поглощена непосредственными задачами, чтобы задуматься о схожести, а вот теперь забыть о нем было уже невозможно.

В последние полтора месяца в Лондоне произошло несколько так и не раскрытых убийств. Восемь человек погибли, похоже, от руки одной и той же личности. Все были заколоты и обнаружены с дешевыми пластмассовыми четками во рту. Шесть жертв были проститутками. Убийцу, вполне предсказуемо, прозвали Святошей Потрошителем.

Ощущение беспокойства у Греты не прошло.

Манера преступника не полностью совпадала с тем, как Варни описал нападение на него – несколько человек, оружие странной формы, – но сходство, на взгляд Греты, было чертовски сильным.

– Если только на Варни не напали подражатели, – сказала она. – А может, Потрошитель не один. Это может быть группа людей, которые закалывают ни о чем не подозревающих граждан.

– В новостях про странную форму ран ничего не было, – возразил Ратвен. – Хотя, наверное, следователи могли об этом и не рассказывать.

Похоже, следствию вообще не слишком много удавалось сделать по поводу этих убийств, и по мере того, как одна жертва следовала за другой, и им не виделось конца, доверие жителей к Скотленд-Ярду (и раньше не слишком высокое) стремительно падало. Город был одновременно испуган и разгневан. В Интернете плодились теории заговора, далеко не всегда убедительные. Однако до сих пор Грета ничего не слышала насчет того, что Потрошитель распространил свою деятельность и на сверхъестественные существа. Чеснок на стенах квартиры Варни очень ее встревожил.

Варни с тихим стоном шевельнулся – и Грета снова сосредоточилась на своем пациенте. Ему явно стало лучше: жизненные показатели стабилизировались и теперь были ближе к норме, чем до осмотра.

– Он начинает приходить в себя, – сообщила она. – Надо бы уложить его в постель, и, по-моему, худшее уже позади.

Ратвен отозвался не сразу, и, обернувшись, она увидела, что он с задумчивым видом барабанит пальцами по подлокотнику кресла.

– Что такое? – спросила она.

– Ничего. Ну… может, и ничего. Думаю позвонить Крансвеллу в музей и попросить кое-что для меня выяснить. Однако я подожду, пока утро будет не настолько ранним, потому что я – добрый.

– А какой сейчас час? – уточнила Грета, снимая перчатки.

– Боюсь, что скоро шесть.

– Господи! Мне надо предупредить: сегодня я вести прием никак не смогу. Надо надеяться, что Анна

или Надежда согласятся на лишнее дежурство, если я немного их поумоляю.

– Верю в вашу способность к убедительным молениям, – сказал Ратвен. – Мне сварить еще кофе?

– Да, пожалуйста, – согласилась она. Они оба прекрасно понимали, что ничего еще не закончилось. – Да, именно это – и я дам вам присягу в вечной верности.

– Вы уже присягнули мне в вечной верности, когда я отвозил вас в аэропорт, – напомнил ей Ратвен. – Или это было несколько недель назад, когда я приготовил вам тирамису? Я уже стал путаться.

Он улыбнулся, несмотря на тревожно нахмуренные брови, и Грета почувствовала, как устало улыбается в ответ.

Глава 2

Ни Ратвен, ни Грета не заметили того момента, когда нечто, наблюдавшее за ними через окно гостиной, ушло, скрывшись до того, как наступающий рассвет обнаружит его присутствие. А на улицах не было прохожих, которые увидели бы, как оно пересекает дорогу по пути к реке и спускается вниз по ступеням, ведущим к воде у мемориала подводникам.

В ранний час того же понедельника владелец угловой бакалейной лавочки в Уайтчепеле спустился вниз, чтобы отпереть стальные жалюзи на своей витрине и начать подготовку к рабочему дню. Стоило ему поднять жалюзи, как он увидел на улице нечто, сначала принятое им за украденный в универмаге манекен. При более внимательном рассмотрении находка оказалась трупом обнаженной женщины, и вместо глаз у него зияли красные дыры, а из разинутого рта что-то вываливалось. Он не стал приглядываться и потому не понял, что это – дешевые пластиковые четки: как только мужчину перестало рвать, он проковылял в глубину лавки и позвонил в полицию. К тому времени, как большинство горожан проснулись, это событие уже заполнило все новостные ленты: «ПОТРОШИТЕЛЬ СНОВА НАНЕС УДАР! СЧЕТ ЖЕРТВ ДОШЕЛ ДО ДЕВЯТИ».

В нескольких кварталах от бакалейщика с его неприятной утренней находкой можно было увидеть крошечную табличку конторы «Лоудерс и Летбридж, лицензированный бухгалтерский учет и аудит», располагающейся этажом выше «Акбар-кебаба» и заведения, предлагающего услуги по денежным переводам и обналичиванию чеков. Бухгалтерская фирма на Уайтчепел-роуд обосновалась лет на сорок раньше своих соседей, однако времена настали тяжелые, было сочтено разумным перенести контору наверх и сдать первый этаж под другие заведения. В результате этого во всей конторе постоянно царил запах кебабов.

Фаститокалон, работавший в конторе клерком практически все время ее существования, не особо возражал против запаха жира и пряностей, однако ему не нравилось уносить этот запах домой на своей одежде. Он постарался это компенсировать, вытребовав у старика Летбриджа разрешение курить в конторе, на что Летбридж неохотно согласился – в основном потому, что и сам был не прочь время от времени выкурить сигару, но возможно, на подсознательном уровне установив некую закономерность: если «мистер Фредерик Васс» более или менее удовлетворен, то у него, Летбриджа, на загривке меньше фурункулов.