Странная Салли Даймонд
Шрифт:
– Больно? – спросила я.
Девочка шарахнулась от меня и стала отползать. Тут я поняла, что мне не было неприятно дотрагиваться до этой девочки, или прижимать ее к себе, или нести, пока она была без сознания. Я протянула ей лед и сказала:
– Тебе нужно приложить это к затылку и немного полежать. У тебя сотрясение. Мне нужно позвонить доктору Кэффри. Не хочешь стаканчик бренди?
Она замотала головой и тут же поморщилась.
– Постарайся не двигаться. Ты притворяешься, что не можешь говорить? Я постоянно
Она взглянула на меня, и ее глаза наполнились слезами. У нее было миленькое маленькое личико. Вдруг у девочки задрожали губы, и она произнесла:
– Я хочу к маме.
Я вздохнула.
– Я тоже, хотя заметила это только недавно, когда умер мой отец. Твоя мама жива?
– Да. – Ее голос стал немного срываться. – Вы можете ей позвонить, пожалуйста?
Ага. Вопрос. Вопрос, который я не люблю. Я не люблю звонить по телефону незнакомцам.
– Я позвоню доктору Кэффри, и она сможет позвонить твоей маме, хорошо?
– Хорошо.
Я вспомнила, что дети любят сладкое.
– Хочешь шоколадное печенье?
– Можете сначала позвонить моей маме?
– Ладно.
Я пошла в кабинет отца за телефоном и принесла его в гостиную. Теперь девочка сидела в кресле отца, на другом конце комнаты, но все еще прикладывала лед к голове.
Когда я собиралась спросить у нее номер, она быстро выпалила:
– Я могу сама позвонить маме?
Это показалось мне хорошей идеей. Я передала ей телефон. Девочка отвернулась и набрала номер. Она явно не хотела, чтобы я узнала ее телефон.
– Мам, можешь приехать и забрать меня, пожалуйста?.. Я… – она подняла на меня глаза, – я дома у странной Салли Даймонд… Да, знаю. Она здесь… В комнате вместе со мной. Я ехала на велосипеде с Мадукой. Он свалился, и я упала… Я не знаю, где он… Пожалуйста, приезжай и забери меня… быстрее… Нет, – прошептала девочка, – но она спросила меня, не умерла ли ты… Я не знаю… Мадука с Фергюсом и Шоном хотели посмотреть, где она… ну, ты знаешь, – девочка снова на меня посмотрела, – где она сделала это.
Тут в окно влетел камень и приземлился у моих ног. Я выглянула и увидела, что два белых мальчика подбирают камни с гравийной дорожки и швыряют в окно. Девочка скрючилась в кресле. Спинка должна была защитить ее от осколков.
Я побежала к входной двери.
– Отпусти ее! – прокричал мальчик в веснушках.
– У нее сотрясение из-за тебя, Мадука! – Я указала на темненького мальчика. – Ты уронил ее с велосипеда, и она ударилась головой. Она сейчас говорит по телефону со своей матерью.
– Ох, черт, ну и влетит же мне.
– Вы разбили мне окно. Бросьте сейчас же камни.
– Убийца Салли Даймонд! – крикнул худощавый, но камни они бросили.
Девочка подошла к двери, все еще держа телефон в руках. Она взглянула на меня и передала трубку.
–
– Ты, – указала я на Мадуку, – объясни ей, где я живу. – Мадука подошел ко мне, и я увидела страх и в его глазах.
Он взял у меня телефон.
– Привет, мама, – он понизил голос и отошел вместе с трубкой. Я не смотрела на других мальчиков, но заметила, как они поднимают свои велосипеды и медленно ретируются в сторону ворот. Когда Мадука отдал мне телефон, они уже исчезли.
Мадука и девочка сидели вместе на диване, пока я собирала осколки и разводила огонь. Они перешептывались, когда я отрезала кусок картона и вставляла его в оконную раму.
Потом я дала им шоколадных печений. Они взяли по одному, понюхали, Мадука лизнул свое, кивнул девочке, и они оба съели печенья с такой скоростью, что на колени посыпались крошки. Мы посидели в тишине.
Внезапно Мадука откашлялся и спросил:
– Вы это сделали?
Я избегала его взгляда.
– Сделала что? – Обычно у меня плохо получается угадывать, но тут сразу возникла идея, что он собирается спросить.
– Убили собственного отца, а потом сожгли его? То есть вы сожгли его заживо?
– Нет. Я такого не делала. Он уже был мертв в то утро, когда я принесла ему чай, так что я вынесла его вместе с мусором. Мы обычно сжигаем большую часть нашего мусора в печи, так что я решила, что мне так и нужно поступить.
– Вы абсолютно уверены, что не убивали его?
– На сто процентов. Я проверила пульс. Ничего. Полицейские подтвердили, что я не убивала его. Я совершила ошибку, когда сожгла его тело. Я не знала, что нельзя этого делать. Если б я убила его, то сидела бы в тюрьме, разве нет?
– В школе говорят другое.
– В школах всё время врут. Когда я ходила в школу, все про меня врали. Это было ужасное место.
Дети переглянулись. Мадука прошептал:
– Фергюс говорит, от меня пахнет.
– Чем?
– Я не знаю… Наверное, от меня пахнет… плохо.
Я придвинулась к нему, но не слишком близко, и понюхала воздух.
– Видишь? Они врут. Ничем от тебя не пахнет. Зачем вы общаетесь с такими идиотами, как Фергюс? Это тот, с веснушками?
– Нет, высокий.
Девочка улыбнулась.
– Меня зовут Абеби.
– Ты не выглядишь как младенец [9] .
Она захихикала и показала, как это пишется. Я тоже улыбнулась ей.
– Тебе тоже говорят, что от тебя пахнет?
9
На английском имя пишется как «Abebi» – созвучно с «э бэйби» (a baby) – ребенок, младенец.