Странная способность
Шрифт:
Сама атмосфера становилась понятной для нее, осознала Кейтлин.
— Я так рад, что у нас есть возможность провести этот разговор, — сказал мистер Зитс соответствующим атмосфере голосом. Он был успокаивающим и повелительным в одно и то же время. Голосом человека, который знает лучше, чем вы.
— Я сразу же понял в Институте, что вы — те двое, у кого самый большой потенциал. Я знал, что вы быстро превзойдете остальных. У вас гораздо больше способностей понять, гораздо больше мудрости.
«Мудрая? Я?» — подумала Кейтлин. Но
— Вы можете себе представить... давайте назовем это «более широкие горизонты», — продолжал мистер Зитс, будто следя за ходом ее мыслей. Этого было достаточно, чтобы вернуть Кейт на землю и заставить встревожено взглянуть на него. Но его пронзительные глаза были вежливыми и улыбчивыми, он продолжал: — Вы — люди с такой же идеологией, что и у меня, — сказал он и улыбнулся. — Что и у меня.
Что-то в этом его повторении встревожило Кейтлин.
«Что-то произойдет, — поняла она. — Что бы то ни было, он постепенно подходит к этому. Вот оно».
В комнате повисло долгое молчание. Мистер Зитс смотрел на стол, слабо улыбаясь, будто погруженный в размышления. Габриэль пил бренди, сузив глаза, при этом смотря на пол. Казалось, он тоже был погружен в размышления. Кейт была слишком обеспокоена, чтобы говорить или двигаться. Ее сердце начало медленный, непрекращающийся громкий стук.
Тишина уже становилась ужасающей, когда Габриэль поднял голову. Он посмотрел мистеру Зитсу в глаза и, слабо улыбнувшись, сказал:
— И какая же у вас идеология?
Мистер Зитс взглянул на Кейтлин. Просто формальность. Казалось, он полагал, что Габриэль говорит за них обоих.
Когда он снова начал говорить, это был ужасный заговорщический тон. Как будто они делили секрет. И как будто они уже пришли к согласию.
— Разумеется, стипендия — это только начало. Но, естественно, вы это уже осознали. У вас двоих такой... огромный потенциал... так что, с правильной подготовкой вы могли бы устанавливать свои собственные цены.
И снова Габриэль слабо улыбнулся.
— А правильная подготовка — это?..
— Я думаю, настало время вам показать. — Он поставил пустой стакан на стол. — Следуйте за мной.
Мужчина поднялся и повернулся к панели из грецкого ореха. Когда он потянулся, чтобы прикоснуться к ней, Кейтлин бросила на Габриэля испуганный взгляд, но он на нее не смотрел. Казалось, все его внимание было сфокусировано на мистере Зитсе. Панель соскользнула. Кейт на секунду увидела черный прямоугольник, а затем замерцал красноватый свет, видимо, активированный автоматически. Силуэт мистера Зитса вырисовался на его фоне.
«Мой рисунок!» — подумала девушка.
Не совсем. На мистере Зитсе не было пальто, да и красный свет не был таким ярким. Ее рисунок скорее
— Сюда, — почти торжественно сказал мистер Зитс, поворачиваясь. Несомненно, он ожидал, что они будут удивлены, но Кейтлин не могла заставить себя притворяться. И когда она вступила вслед за Габриэлем в зияющий прямоугольник и начала спускаться, она поняла, что также не может и сопротивляться. Для этого было уже слишком поздно. Мистер Зитс смотрел на нее. Собаки поднялись и следовали прямо за ней. У нее не было выбора. Она пошла за Габриэлем.
Лестница была длиннее, чем такая же в Институте, и вела она в коридор со множеством дверей и разветвляющихся коридоров.
«Целый подземный комплекс», — поняла Кейтлин.
Мистер Зитс вел их в самый конец.
— Это... очень особенная комната, — сказал он им, остановившись перед двойными дверьми. — Мало людей видело то, что я сейчас собираюсь показать вам.
Он открыл одну из дверей и повернулся к ним, приглашая войти и внимательно изучая их лица. В зеленоватом флуоресцентном свете коридора его лицо приобрело нездоровый, бледный как мел оттенок, а его глаза, казалось, сверкали.
У Кейтлин по коже побежали мурашки. Она внезапно осознала, что, что бы там ни было, это, бесспорно, было ужасным.
Габриэль заходил внутрь, мистер Зитс смотрел на нее своим сверкающими глазами на похожем на труп лице.
У нее не было выбора.
Комната пугала своей белизной. Все, о чем Кейтлин могла думать вначале, так это то, что она именно так представляла себе лаборатории в Институте. Белые стены, белый кафель, все безупречное и сверкающее, стерильное. Множество незнакомых машин по краям, включая огромную сетчатую металлическую клетку.
Но все это было второстепенным. Как только Кейт была способна на чем-то сосредоточиться, она сфокусировалась на вещи в центре комнаты и забыла обо всем.
Это было... что? Каменное растение? Скульптура? Модель космического корабля? Она не знала, но не могла отвести от него глаз. Оно неминуемо притягивало внимание и крепко его держало, так же, как это делают великолепные картины, за тем исключением, что эта вещь не была красивой. Она была отвратительной.
И она напомнила Кейт кое о чем.
Вещь была высокой, молочного цвета, полупрозрачной, и это должно было дать девушке подсказку. Но она не могла побороть первое создавшееся впечатление о том, что это была отталкивающая пародия на растение. Даже несмотря на то, что Кейт понимала, что это невозможно. Вещь была покрыта какими-то предметами.
«Паразиты», — пришла в голову Кейтлин дикая мысль. Но тут же она поняла, что это были отростки, меньшие кристаллы, произрастающие из гигантского родителя. Они торчали во всех направлениях, как лучи у звезды или как какое-то огромное рождественское украшение. Но эффект не был праздничным, скорее вульгарным.