Странница
Шрифт:
— Если они действительно охотятся за нами, — вступила Сайла, — то им достаточно лишь пойти по нашему следу. Что ты предлагаешь?
— Если мы не сбились с пути, то возле следующей переправы должна быть деревня. До нее осталось меньше дневного перехода. Я поеду вперед, вы немного отстанете. Если все будет в порядке, я подожду вас в деревне.
Ланта с трудом подавила нахлынувшие эмоции. Ввязаться в опасное мероприятие — лучший способ произвести впечатление на Сайлу. Вскоре она откроет и другие достоинства Мэтта, а потом будет уже поздно.
— Мы потеряем почти полдня, — сказала Ланта.
— И все же он прав, — задумчиво проговорила Сайла. — Однако
— Нет! — не выдержала Ланта и быстро продолжила: — Сайла, они могут охотиться только за тобой. Никто из нас их больше не интересует. Я — представитель Церкви, и я не ищу Врата.
— Но ты мой друг и моя спутница.
— Все равно я настаиваю, чтобы ты находилась хотя бы в относительной безопасности. Оставайся с Тейт, а я пойду с Конвеем.
Тейт начала злиться. Чтобы предотвратить вспышку ее гнева, Сайла сжала плечо девушки.
— Если мне вообще требуется защита, то мне нужна осторожность Мэтта и твоя надежная поддержка. Останься со мной.
Выдавив из себя улыбку, Тейт позвала Додоя и двинулась с ним вверх по течению.
Пока Конвей и Ланта седлали лошадей, Сайла заворачивала одеяла Мэтта в специальную ткань, изготовленную жителями Китового Побережья. Она скорчила гримасу и раздраженно фыркнула:
— Интересно, сколько надо времени, чтобы эти тряпки перестали вонять дохлой рыбой. Конечно, они очень прочны и прекрасно защищают от воды, но, Боже мой, какой запах!
— Без них пришлось бы использовать для укрытия одеяла Людей Собаки, а ты знаешь, сколько они весят, — заметил Конвей.
Сайлу это не убедило.
— Иногда мне кажется, что мужчинам нос нужен только для того, чтобы отделять друг от друга глаза.
— Ни одна женщина тебе не поверит. Зачем тогда нужны все эти изысканные духи? Для мужчин.
Чтобы унять дрожь в руках, Ланта натянула поводья и вонзила пятки в бока своей лошади. Та окончательно проснулась и, продемонстрировав несколько резвых прыжков, толкнула лошадь Конвея, от которой сразу же получила чувствительный пинок. Последовавшие взбрыкивания и недовольное ржание заставили Карду и Микку зарычать и принять боевую стойку. Пока утихала суматоха, Ланта была весьма довольна собой.
Спускаясь с холма, Конвей свернул к следам на песке, спешился и показал их собакам. Те понюхали их еще раз. Поднявшиеся торчком уши демонстрировали старания Карды и Микки понять, что от них требуется.
Обращаясь к Ланте, Мэтт произнес:
— Надеюсь, они запомнят запах, хотя это и не входило в их подготовку. — Заметив удивление спутницы, Конвей пояснил: — Конечно, среди собак есть и ищейки, но их меньшинство. Остальные относятся к типу, который Гэн называет «глазастые псы», — они больше полагаются на зрение. — Карда смотрел на хозяина, будто понимая каждое слово. Конвей рассмеялся, и огромный пес привстал на задние лапы, положив передние Мэтту на бедро. Карда был настолько велик, что без особых усилий держал голову на уровне локтя хозяина. Конвей посмотрел на раскрытую пасть, и ему показалось, что со спины лошади зубы пса выглядят даже большими, чем на самом деле. Он потрепал Карду за уши, тоже отличающиеся внушительными размерами, и погладил Микку, которая была хоть и поменьше, но требовала к своей персоне равного внимания.
— Они действительно тебя любят, — сказала Ланта. — И выполнят все, что ты потребуешь. Они найдут эту женщину.
— Хотелось бы верить.
На долгое время воцарилось молчание.
Дорога оставалась все такой же, как на протяжении многих дней, —
Конвей отметил, что по дороге недавно проезжали, — земля была утоптана, кое-где попадались сломанные ветки. Огромное количество улиток погибло под лошадиными копытами. Он не мог точно определить число всадников, и отсутствие навыков раздражало его. На его месте Гэн или Клас без труда сказали бы, сколько людей здесь прошло, каков был их вес и физическое состояние. Они читали следы, как цивилизованный человек читает книгу.
Чего стоила тут его цивилизованность?
Конвей обвел взглядом окружающий лес. В его далеком мире люди платили большие деньги специальным компаниям, чтобы те сохранили жалкие остатки нетронутых земель. Доступ к таким территориям строго контролировался, ведь все остальные «леса» уже давно превратились в стерильные плантации.
Если бы они проявляли больше заботы о природе и ограничили рост населения, превративший Землю в кричащий суетящийся муравейник, кто знает, может быть, удалось бы избежать непрекращающихся мелких и бессмысленных войн, которые переросли в неотвратимую ужасную катастрофу?
Неторопливое течение мыслей прервал тревожный крик дятла, напомнивший, что в этом мире исподтишка пущенные стрелы не менее смертельны, чем нервно-паралитические газы в его родном.
Несколько минут спустя они заметили на тропе конский навоз. Как давно он здесь появился, Конвей не знал. Впрочем, собаки были спокойны, и когда на следующей развилке цепочка следов свернула в сторону, Мэтт вздохнул с облегчением. Тем не менее он отложил свои философские размышления и сосредоточился на тропе.
Солнце только начало клониться к западу, когда дорога пошла вверх. Вскоре всадникам пришлось спешиться. Они медленно продвигались по крутому склону, ведя спотыкающихся лошадей под уздцы. Наконец они достигли вершины, и восхищенным взглядам открылась необъятная ярко-зеленая равнина, простирающаяся вокруг на тысячи ярдов. Только несколько одиноких деревьев росло посреди огромного изумрудного моря. На востоке крутой обрыв делал дорогу непроходимой для лошадей.
Конвей решил было объехать препятствие с запада, но вскоре отказался от этой идеи — тропа не делала бы такой большой крюк, не будь в этом надобности.
— Разве такое бывает? — спросила Ланта — Всего тридцать или сорок деревьев на всей равнине. Ужасно. Они выглядят такими одинокими.
— Пожалуй, ты права, — ответил Конвей. — Наверное, здесь когда-то был пожар. Пепел — неплохое удобрение. Однако что бы здесь ни случилось, мы на ложном пути. Придется потратить много дней, чтобы исправить нашу ошибку. А эта дорога ведет на юг. Интересно, что за люди ею пользуются?
— Церковь платит своим подданным, чтобы они содержали дороги в порядке. Время от времени здесь проезжают вестники и заодно расчищают путь. Не бесплатно, конечно. А иногда правители заставляют работать своих людей. Хорошие дороги — хорошая торговля. Возможно, эта тропа содержится самими торговцами или контрабандистами.