Странница

Воронина Тамара

– Конечно. Родаг, возможно, я кажусь тебе совсем уж наивной, но даже я понимаю, что такое человек для особых поручений. Пусть он эти особые поручения выполняет, но убивать он больше не будет. Я этого не хочу.

Он пробежался по комнате.

– Делиена, есть вещи, которые я не могу поручить никому другому. Я просто никому другому не доверяю так, как ему. Не только потому, что он предан короне, но и потому, что я знаю его… его взгляды, склад его ума, его характер.

– Это лирика. Вряд ли ты сможешь убедить меня в том, что невозможно найти тихого и преданного короне или тебе лично убийцу.

Особенно при умении ваших магов… наставлять на путь истинный. Третий раз повторять или достаточно?

– Но если ты понимала, почему пришла только сейчас?

– Дура была, – откровенно сказала Лена. – Пусть он делает что-то другое, я не собираюсь вмешиваться в твои дела или дела королевства. За одним исключением.

– Но мне нужно время…

– Родаг, – перебила Лена, чувствуя, как поднимается что-то изнутри, то ли злость, то ли наоборот холодная решимость. Хорошо б второе. Со злостью-то у нее все было в порядке, а вот с решимостью не так чтоб. – Родаг, ты знаешь, что соврать мне он не сможет. И если ты не выполнишь мое условие, я просто заберу его в другой мир и вернусь лет через пятьдесят.

– Он клялся мне в верности.

– Мне тоже. Но разве верность подразумевает необходимость убивать во имя короны?

Он вдруг засмеялся, грациозно опустился на колено и поцеловал ей руку.

– Ты удивительна. Шут не будет убивать для меня. Он и не убивал.

– Вообще или сейчас?

– Сейчас, – признал Родаг, усаживая ее на стул и садясь напротив. – И не должен был. По крайней мере, пока я не видел в этом необходимости. Но ты же понимаешь, бывают ситуации, когда правосудие вынуждено быть тайным. Надежнее и вернее человека, чем шут, у короля Сайбии нет. Только поэтому в некоторых случаях, очень и очень редко, именно шут выполняет такой приказ. И мой шут тоже… Поверь, он делал это редко. Очень редко. Когда я не хотел, чтобы об этом знал Верховный охранитель. И я не помню, чтобы шут жаловался.

– А разве он вообще жаловался?

– Нет. Но мне казалось, что мы достаточно близки, чтобы он мог показать свое неудовольствие… Делиена, ты думаешь, та пощечина всегда будет стоять между нами, да?

– Да. Но ничуть не уменьшит его верность.

– В его верности у меня сомнений нет, – грустно произнес король. – Он поэтому и сорвался? Потому что ему приходилось убивать для меня?

Лена прислушалась к себе. И к шуту.

– Мне кажется, да. Прости, я отвлекла тебя от дел.

– Текучка, – отмахнулся Родаг. – Пытаемся расставить ловушки для этого эльфа. Приманку в силки раскладываем. Ничего пока не получается. Скажи шуту, что он может не волноваться. Ему не придется убивать для меня.

Возвращалась Лена так же официально. Легкость, с которой Родаг с ней согласился, немножко настораживала. А с другой стороны, шут уже пять лет в Сайбе бывает короткими набегами, так что король, наверное, уже подобрал кого-то на должность штатного устранителя.

Маркус подпирал стену, а шут был страшно подавлен. Это Лена чувствовала, но вид у него был такой… такой безнадежно несчастный, что она сразу прижала к себе его голову, а он обхватил ее руками, не вставая со стула. Маркус отечески улыбнулся и отправился к себе, снова отчаянно зевая.

– Я надеялся, что ты не узнаешь, –

пробормотал шут ей в живот.

– Я и не узнала. Догадалась, как только дала себе труд подумать. Больше тебе не придется этого делать. Но вот что, Рош. Король есть король, поэтому будь любезен сказать мне, если вдруг он передумает. Слышишь?

– Слышу.

– Его приказ перевесит? – упавшим голосом спросила Лена.

– Я прошел магическую коррекцию. Я не смогу не выполнить его приказа. Я не смогу сказать тебе, если он потребует молчать.

Лена села к нему на колени и взяла его за уши.

– Тогда я уведу тебя из Сайбы надолго. Очень надолго. Пока король не сменится. Рош, ты потому с тормозов сошел, что…

– Что я сделал? – удивился он. За пять лет можно было бы и забыть родной жаргон.

– Сорвался. Потерял себя.

Он снова погрустнел, даже глаза потускнели.

– Наверное. Не знаю. Может быть.

– Он сказал, что ты делал это редко.

– Какая разница, сколько раз. Хотя бы и один. А на самом деле шесть. Два – для прежнего короля, четыре – для Родага.

– Рош, а когда ты решил податься в шуты, об этом тебя предупреждали?

Он усмехнулся.

– Нет, конечно. Потом уже, когда поздно было, когда коррекцию уже начали… а начав, ее надо закончить. Дураки они, что ли…

– Как можно заставлять человека убивать, если он не хочет?

– Легко, – пожал плечами шут. – Как, например, заставили эльфа выпустить в меня стрелу.

– А как заставили тебя?

– Лена…

– Как заставили тебя?

Шут помрачнел, уткнул лицо ей в грудь и очень-очень неохотно сказал:

– Меня просто убедили в том, что это было необходимо. И это действительно было необходимо. Тогда я думал, что в этом тоже мой долг. Кто-то ведь и грязную работу делать должен. Родаг долго меня не использовал. Только в последние два года… все четыре раза. Лена, я…

– Рош, ну неужели ты думаешь, что я тебя осуждаю?

Он кивнул, не отрываясь от нее. Пришлось утешать и уговаривать. Лена его действительно ничуть не осуждала. Скорее всего потому, что было это давно, абстрактно, она не знала, кого, за что и как он убил, да и мир этом успел приучить ее к своей простой и незатейливой жестокости, которую никто никакими речами о демократии и благе и не прикрывал. Включая Родага, хотя он вряд ли устранял, например, мужей своих любовниц или удачливых игроков, обчистивших его за карточным столом. Он действительно заботился о благе своей страны. А забота о благе почему-то всегда питается чьей-то кровью.

* * *

Утром она вдруг заметила, что шут надевает черную куртку из тонкого шелковистого сукна, что называется, отменного качества. Он не носил черного. Собственно, он носил то, что давали эльфы, и куртки у него были серые, что летняя, что зимняя. Ему, кстати, очень шел серый цвет, да и черный не портил. И штаны у него были черные…

– Ты похож на эльфа, – сообщила Лена. – На черного эльфа.

– Я похож на шута, – улыбнулся он. – Это одежда шута. Видишь? – он потыкал пальцем в вышитую на груди серебряную корону. – Собственность короны.