Странница
Шрифт:
– Не едят они нас. Но и разговаривать не желают. Поворачиваются задом – и все. Случается, еще и газовую атаку устраивают. Представляешь? – Лена представила. Ар-Мур вполне мог так развлекаться. – Ты же видела дракона, да? Ну и что, он был особенно любезен?
– Издевался почем зря, – призналась Лена. – Газы не пускал, однако хвост задирал повыше, презрение демонстрируя.
– Вот-вот… А, заходи, заходи. Сестра, это мой друг Фар.
Мужчина отвесил Лене низкий поклон. Ну да, объяснимо. Он был просто чудовищно хорош. Аномально эффектен, хотя не так чтоб молод. Лет так под шестьдесят. Милит – обезьяна со своей мультяшной красой. Этот был просто эталон истинного мужества.
– Ага, знаю, о чем ты подумала, – хихикнула Странница. – Бывало, бывало… Но Фар не только красавец-мужчина, он еще и очень хороший боец.
– Я умею быть благодарным, Светлая, – улыбнулся мужчина. Все. Смерть девкам. И бабам. И почему такие Аполлоны на Лену никогда впечатления не производили? Даже в телевизоре. – Скажи, пожалуйста, ты хочешь пожить здесь или пойти дальше завтра утром? Это спрашивали эльфы, чтобы знать, как тебя разместить. У них тут не очень хорошо с жильем.
– Как тебе здешние эльфы, Фар?
– Странные. Я не помню, чтобы видел когда-то эльфов, приветливых с человеком. Никто не смотрел на меня, как на муравья. Они такой чудесный дом строят. Я немножко помогал им, ничего?
– Фар художник, – пояснила Светлая. – В нашем мире его бы назвали дизайнером. Удивительный вкус. Ну и как, Фар, эльфы прислушивались к твоим советам?
– Я не давал им советов, – удивился мужчина, – это как-то странно: явился незнакомец, да еще человек, и ну советы давать… Эльфы отличные строители, а главный там, здоровенный такой молодой парень, вкус имеет ничуть не меньший, чем я. Просто я давно не работал руками.
Что-то в нем Лене не нравилось. Киношность? Ну да, конечно, мультяшные эльфы и мачо Маркус, стало быть, нравились, а этот нет. Скромность, которая никак не может быть свойственна этакому эталонному самцу в более чем зрелом возрасте? Нарочитая покорность? Формулировка «вкус не хуже моего»?
– Скажи эльфам, пусть не беспокоятся, – улыбнулась Странница. – Мы не будем их обременять, переночуем в палатке, если нам выделят место.
– Уж извини, не предлагаю у нас, – сказала Лена, когда Фар удалился, не забыв о поклоне. – Не из вредности даже. Не хочу, чтобы нервничал шут.
– Он впечатлительный?
– И да, и нет. Больше всего он поддается впечатлениям от собственных размышлений. Есть у него такое стремление докопаться до глубинных мотивов. Доходящее до абсурда.
– Тяжело тебе, – покачала головой Странница, – жить с шутом с его постоянной тягой к истине и невозможности соврать даже в мелочи… Мне легче. Фар мне комплименты говорит, а я знаю, что он врет, ну так и пусть врет, комплименту вовсе необязательно быть правдивым, лишь бы вовремя да приятен… А твой как?
– Он хитрый. Никогда ж не скажет, что я красивая, аж солнце затмеваю, – хихикнула Лена. – Говорит, что голос приятный, волосы красивые, ноги стройные и так далее. То есть то, что может сойти за истину. Особенно при сильной степени близорукости. А самые приятные его слова вовсе не относятся к моей внешности. Я ж в зеркало иногда смотрюсь, знаю, что обыкновенная.
– Тоже не любишь зеркало, – понимающе засмеялась толстушка. Нравилась она Лене, почти против желания. После очередного совещания Странницы сменили тактику. Ну и пусть. Если ты догадываешься, что тебя пытаются водить за нос, то не пойдешь в указанном направлении. А говорить
Заглянул Маркус.
– Можно? Светлая, – он низко поклонился Страннице, – мое почтение. Делиена, пригласи гостью переночевать у нас. Шут поспит у эльфов, а Милит обещал за ним присмотреть. Вы хоть наболтаетесь вдоволь, знаю я вас, женщин: хоть Светлые, хоть не Светлые, а все равно до утра прочирикаете. Нехорошо, если Странница в палатке будет спать, холодно там для женщины. Карис готов уступить ей свою комнату, а сам у нас переночевать.
– Я не стану смущать покой твоего шута, – пообещала Странница. – Но честно говоря, охотно поспала бы в тепле и на мягкой постели.
Лена пожала плечами: да ради бога, шута из поля зрения не выпущу, ни тетка, ни ее герой-любовник с ним наедине не останутся, а попробуют чего не то сказать, у Лены почтения нету – пусть хоть в будке Гару ночуют, хоть прямо в сугробе. Вот с мягкостью постелей было сложнее. Лена давно приноровилась спать на жестком, ведь на ее деревянной кровати под простыней имелась только толстенная попона, да и на раскладных кроватях мужчин ткань была натянута так туго, что мало отличалась от досок. Вот в Сайбе кровать была восхитительно мягкой… Весной, в самую распутицу, надо будет снова на пару недель отправиться в столицу – дикую грязь и слякоть пересидеть во дворце.
Шут героически ждал их дома. На Странницу он смотрел без особой приязни, но был безукоризненно вежлив – дворцовая жизнь приучила его вести себя хорошо, даже если никакого желания не имелось. Карис сразу же предложил Светлой и ее спутнику свою комнату – там просторно, тепло и хорошая кровать, Странница с благодарностью согласилась, а Фара никто и не спрашивал: он был нагрузкой. Бесплатным приложением. Был уже готов ужин – картофельные шарики, разнообразные молочные продукты (сортов восемь), тушеная зайчатина или еще какая-то зверятина, роскошный пирог, три сорта варенья, мед, булочки, пряники, яблоки… Великий праздник! И, конечно, вино. К столу они позвали еще и посла и Лиасса, а Лиасс, умница, принес любимый Ленин рулетик. Ужин прошел замечательно. Непринужденно. Расслабившийся (или прикидывавшийся расслабленным) шут веселил всю компанию, паясничал и усердно дразнил Маркуса и Кариса, изящно изображал почтение к Лиассу и послу и абсолютное повиновение Лене. У Фара это получалось существенно хуже. Может быть потому, что шут на самом деле не изображал, а просто подчеркивал то, что было на самом деле.
Светлая пришла в полный восторг от шариков, пирога и пряников, вино ей тоже понравилось, и она не особенно возражала, когда ей подливали, зато Фар был либо больным, либо завязавшим и почти не пил. А Лене не нравились мужчины, которые не пьют. Здесь не нравились, потому что с полного стакана местного вина не пьянела даже она, к ее столу подавались исключительно легкие вина – посол быстро понял ее вкус и снабжал ее самими приятными и не пьянящими напитками. Мужчины, конечно, добывали себе и чего покрепче, в основном медовуху, но уж никак не злоупотребляли, надо отдать им должное. Пили для настроения, а не для опьянения. Фар же нравился Лене все меньше и меньше. Почему? Лена и исподтишка за ним наблюдала, и в разговор вовлекала, и реакцию его на разные фразы примечала, вот подумать об этом было некогда. Ничего. Ночь впереди – и шут с его наблюдательностью и умением разбираться в людях. Да и Маркус не последний лох, и Карис тоже только кажется простачком, а что говорить о Лиассе! Собственно, посол тоже отнюдь не дурак, только вот не настолько они дружны, чтоб Лена приставала к нему с расспросами.