Странница
Шрифт:
– Тебе не нравится Сайба? – вкрадчиво поинтересовался Верховный маг тоном Охранителя, и Гарвин ответил с маслянистой любезностью:
– Мне не нравятся люди.
– Гарвин, – прикрикнула Лена с притворной строгостью, и эльф тут же изобразил раскаяние и послушание и абсолютно светски принес извинения. Да, на его примере вполне можно было понять нелюбовь людей к эльфам.
– Но как отнесутся к моему присутствию эльфы? – возопил рвущийся в ученики маг, Лена никак не могла запомнить его имени. Гарвин пожал плечами:
– Никак не отнесутся. Здороваться будут. Вином угощать, если не побрезгуешь. Поставим тебе отдельную палатку, потому что неподготовленному рядом с тобой
– К осени? – возликовал он. Магии учились годами. Не было среди людей хоть сколько-нибудь значимого мага моложе шестидесяти лет, и не было великого моложе двухсот. Этот, кстати, был почти щенком – ровесником Кариса.
* * *
Лена уговорила Гарвина немножко задержаться в Сайбе, но глаз с него не спускала, тем же занимались шут и Маркус: следили, даже не скрывая этого. Гарвин посмеивался, но изо всех сил старался быть благонравным и если на мужчин огрызался, то Лене подчинялся, будто она была полномочным представителем Владыки. Людей он все-таки не любил, но сущность свою некромантскую не показывал. Похоже, местные маги не знали об этом его свойстве. В Сайбии некромантия была под официальным запретом, попытки ею заниматься карались беспощадно, отловленных некромантов запирали в глубины башни магов под сто запоров. Лена подозревала, что их там не жалеют. Экспериментируют. Но не казнят, разве что по просьбе Светлых. Интересно, а если Крон сбежит? Ну мало ли какие там у них способности.
Она приставала с расспросами к Гарвину, а он все отнекивался: не надо тебе знать, а потом твердо заявил, что всякого Крона и ему подобных он махом в пыль развеет, если только увидит, так как способен с одного взгляда отличить некроманта – сам такой. Лене было его жалко. Гарвин не хотелбыть некромантом и стал им только потому, что считал себя уже мертвым, разве что с отсроченной датой кончины. Если бы он не остался один, он бы этого не сделал. Гарвин, правда, уверял, что все равно сделал бы, потому как для войны все средства хороши, но Лена пропускала это мимо ушей. Не было бы у него внутреннего раздрая, кабы так.
Оторвать шута от чтения удалось только одним способом: Лена просто сказала, что они с Маркусом уходят, и только тогда шут мигом собрал вещички. Лена ничуть не жалела об этом месяце. Во-первых, грязь просохла, во-вторых, шут отъелся, окреп и перестал при ходьбе греметь костями, из его глаз пропала горечь пополам с озлобленностью, в-третьих, удобства в виде ватерклозета, ванны и мягкой постели тоже со счетов сбрасывать не стоит…
В Тауларм они вернулись вместе, прихватив с собой и мага. Имя бы запомнить. Билант. Билант. Билант. А не Дилан и не Билл. Лиасс воспринял его появление совершенно нормально, распорядился поставить ему персональную палатку неподалеку от своей и тоже пообещал помочь в обучении. Он своей помощи людям не навязывал и даже не предлагал, зато и не отказывал.
А Лене не сиделось. Просто свербело уже неведомо где: хотелось постранствовать. Чуть-чуть. Конечно, страшновато, может много времени пройти, но развеселая сестрица уверила, что такие крайности бывают только при походе в свой мир или другой аналогичный. Шут, услышав ее сомнения, вроде даже обрадовался, скучно ему было сидеть на одном месте, особенно без книг… Попросить Лиасса, чтоб допустил его до своей библиотеки? Вот пусть бы читал. Там книжки красивые, с картинками. Маркус и вовсе воспрял духом: его давняя мечта грозила
– Иди. Раз хочется, иди. Помни, что мы тебя ждем.
– Мы недолго. Мне хорошо с вами, Лиасс, не знаю почему. Впечатление, что здесь я дома. В Тауларме, а не в Сайбе. Даже в моем прежнем городе не было так… так, как надо.
– Я рад.
Иногда он умел улыбаться очень даже тепло. Лена, пожалуй, готова была поверить, что Владыка действительно любит ее как дочь (или прапраправнучку), а ей с ним, циником и величайшим магом, почему-то было спокойно, как с другом. Хотя называть другом Владыку эльфов она не рисковала даже про себя.
– С нами запросится Милит.
– И Гарвин. А ты не хочешь их брать.
– Пока – не хочу. А отказать тоже неудобно.
– Почему неудобно? – удивился Лиасс. – Так и скажи: пока не хочу. Тем более что Гарвин должен довести до конца дело, за которое взялся. Милит должен достроить дом. Сейчас для него там как раз много работы. Ты вернешься через год или два, и…
– Через год? – ужаснулась Лена. – Не пугай меня. Постараюсь к зиме.
– Путешествуй, – посоветовал Лиасс. – Следуй зову души. Устанешь или соскучишься по нам – вернешься. Ты сумеешь. Ты очень мало видела в жизни. Всего-то свой город, Сайбу и наш новый Ларм. Посмотри миры, может, где-то тебе понравится еще больше.
– Для меня город – это не дома, а люди, которые в них живут, Лиасс.
Он поцеловал ее в лоб. Сказать, что в России в лоб целуют покойников или не надо? Лена не была суеверна, так что не сказала.
Собрались они за день. Милит принял ее отказ без восторга, кивнул, вроде все понял, погрустнел и попросил возвращаться. Лена обещала. Гарвин сам признал, что должен научить Ди… то есть Биланта. «Представляешь, у него почти неограниченные способности – и никаких умений. Я и не предполагал, что бывают люди с таким Даром прозрения. Я тебе потом расскажу, что это за… обуза. Со временем он многих переплюнет. Как он вообще себя не выжег, не знаю. Ты только возвращайся, Аиллена. Я буду ждать».
Местный мастер сделал для нее отличный рюкзачок из тонкой кожи, пропитанной каким-то составом, чтоб не промокал, и Лена сложила в него свои вещи: белье, юбку и блузу, теплый костюм, чулки, сапожки и все милые сердцу вещицы, украшения, успокоительный амулет, деревянного лиса и серебряную рысь (а птичка потерялась – улетела, видно). Всего-то! Мужчины не позволили ей даже миску и кружку взять, даже одеяло. «Хватит с тебя, – отрезал Маркус, – ты себя, главное, неси». Что интересно, и у них заплечные мешки не были огромными: эльфы дали им палатку, которая в свернутом виде была не больше пары энциклопедических словарей, но раз в пять легче их, и такие же одеяла. Маркус охотно взял рюкзак, а шут предпочел традиционный заплечный мешок – собственно, тот же рюкзак, только вторая лямка надевалась не на плечо, а охватывала торс: за вторым плечом у него был лук. Маркус прицепил к поясу меч и кинжал, заставил-таки Лену подвесить к своему поясу пару метательных ножей, которыми она метко поражала толстенную сосну с расстояния в десять шагов, а Лиасс подарил ей кинжал – совершенно прозрачное зеленоватое лезвие и легкая роговая рукоятка. Самый прочный материал – стекло. Не нуждается в заточке, режет подброшенный платок. Лена долго проверяла и никак не могла поймать платок на лезвие – он улетал, так что пришлось верить на слово.