Странник между мирами

Макдональд Йен

— Там Иддлер.

В своих странствиях по Большому Хакни Эверетт не раз видел издали здешнего крестного отца и потому сразу узнал. Наверняка Иддлер тоже замечал его и Сен, обходя свои владения. Случай с Шарки поумерил его агрессию — слухи в порту расходятся быстро, как эпидемия гриппа. Иддлер затаился на время и затаил обиду. Однако сейчас он не таился — шел смело и открыто. Женщина, идущая рядом, придавала ему храбрости.

— Он не один.

— Его придурки только для смеха.

— Это не ван Флит с Эвансом.

Эверетт узнал имена Утробного типа и Голландца тогда же, когда познакомился с врагом в лицо.

Сен

оглянулась.

— Ой, караул…

Возле Иддлера стояла Шарлотта Вильерс — высокая, стройная, в чернобурке, сапогах на высоком каблуке и голубовато-серых перчатках. Ярко-красные губы выделялись на бледном от холода лице, точно у вампира. Рядом с ней Иддлер казался особенно приземистым, будто жаба в скверно пошитом костюме. За спиной Шаролтты Вильерс выстроились с десяток «миссионеров». Их шлемы на улицах Хакни выглядели смешно, зато резиновые дубинки совсем не казались смешными. Шарлотта Вильерс двигалась по Сесилия-стрит решительными шагами, словно никакая сила во вселенной не могла ее остановить. Встречные разбегались, как от цунами.

— Сейчас ты мне скажешь «давай, пошли отсюда», — буркнул Эверетт.

— И скажу. Пошли отсюда!

Сен юркнула за магазинчик, где они купили сари, и там свернула в арку, где хозяйка магазина держала товары. Эверетт побежал следом, волоча сумки с фазанами и прочими покупками. Краем глаза он заметил, что «миссионеры» пустились бегом. Шарлотта Вильерс шла все так же печатая шаг, неторопливо и неумолимо.

Сен проскочила между высоченными, до самого свода арки, металлическими стеллажами. На полках лежали рулоны душистого шелка и муслина. Дверь в глубине вела в коридор с уборными, а оттуда — в чайную. Там отогревались за чаем замерзшие женщины, поглядывая на укрепленный высоко на стене крошечный телевизор с большущей линзой. Выскочив наружу, Сен стала пробираться на Сандрингем-роуд, стараясь держаться позади лавчонок.

— Тут можно пройти насквозь, а эти нас в жизни не найдут, — сказала она, ныряя в кладовку, полную мохнатых, пыльных мотков шерсти.

— Тьфу, пакость! — охнула Сен, выбежав через другую дверь на улицу.

Они оказались на небольшой площади в том месте, где Амхерст-роуд выходит к Далстонскому шлюзу на реке Ли. Позади вода. Вперед, между ними и Андре-стрит — еще «миссионеры», а возглавляет их таинственный клон Шарлотты Вильерс. Их удивительное сходство было еще заметнее в косых лучах по-зимнему низкого солнца, светившего поверх электромастерских на Амхерст-роуд.

— Ненавижу сюрпризы! — крикнула Сен. — Так, давай сюда!

Она, кажется, знает наизусть все пожарные лестницы в Ист-Энде, подумал Эверетт. Железная лестница спустилась с галерейки третьего этажа пакгауза, с трех сторон замыкающего отводной канал.

На середине подъема Сен остановилась.

— Что ты их тащишь? Бросай все!

— Я больше нигде не найду четырех фазанов за четыре фунта, — ответил Эверетт, вцепившись в сумки.

Сен мотнула пушистой головой, и они стали карабкаться дальше. Двое кьяппов осторожно полезли вверх. Лестница скрипела под тяжестью взрослых мужчин. Остальные во главе с человеком, которого Эверетт про себя называл Шарлем Вильерсом, следовали за ними по мостовой.

— Жаль, у вас тут нет веб-сайта под названием «Киноштампы», — пропыхтел Эверетт, цепляясь за перекладину.

— Побереги силы! Мало тебе, что сумки лишние тащишь? — огрызнулась Сен.

— Там

собраны разные сюжетные ходы, которые без конца повторяются в фильмах, и в книгах, и в комиксах. Один такой прием называется «Загнать на дерево». Это когда положительные персонажи, убегая от погони, залезают на крышу, и тогда отрицательным остается только окружить их и ждать, пока они спустятся. Как собаки загоняют кошку на дерево.

Теперь и Сен увидела, как из-за угла пакгауза появилась Шарлотта Вильерс со своим отрядом. Иддлер исчез, честно выполнив работу проводника. Он, наверное, был единственным человеком, знающим все закоулки порта не хуже Сен. Шарлотта Вильерс что-то проговорила в воротник, и трое кьяппов заняли позицию у второй пожарной лестницы, со стороны Андре-стрит.

— Кошка на дереве, говоришь, мистер Киноштамп? Иди лучше за мной!

Сен влезла на перила, а оттуда через водосточный желоб забралась на крышу. Эверетт последовал за ней, держа одну сумку в зубах, а другую повесив на локоть. Сен показала вперед: между виадуками рынка виднелся подъемник, пристроенный к стене очередного пакгауза.

— Давай, пошли! — скомандовала Сен.

Подъемник был самый примитивный, какими пользуются кровельщики во время работы: просто платформа и лебедка. Путь к спасению.

— Откуда ты знала? — спросил Эверетт.

— Аэриш всегда смотрят вверх, а земляные крысы — никогда. Это у нас такой секрет.

Заскрипела лебедка. Платформа дернулась, и Сен рванулась вперед, но пока она добежала, подъемник ушел вниз. А внизу стоял Иддлер. Он усмехнулся, глядя на Сен, и шутовским жестом отдал ей честь.

— Киноштампы, говоришь? — поддел Эверетт и сразу почувствовал себя мелочным и подлым.

Не дразниться надо, а думать. Выход есть всегда.

Тут подоспела Шарлотта Вильерс со своими кьяппами.

— Спускайтесь, будьте так любезны, — приказала она. — Я за тобой не полезу — как бы каблук не сломать.

— Как она догадалась, что тебя надо искать в городе аэриш? — прошептала Сен.

— Она тебя видела, помнишь, в Тайрон-тауэр? — ответил Эверетт. — Куртка, леггинсы, сапоги и мой мобильник. Не надо быть гением, чтобы сообразить.

— Вы спуститесь, мистер Сингх? — снова крикнула Шарлотта Вильерс.

— Прости, Эверетт, — прошептала Сен.

И тут он услышал шум. Услышал именно в то мгновение, когда беспорядочный топот превратился в размеренный марш. Десятки, сотни портовых жителей, бросив свои дела, вышли на улицу. Эхо их шагов отдавалось от стен виадука, раскатывалось по набережным и причалам, и баржам, дожидающимся своей очереди у Далстонского шлюза. В порту не действовали законы города, полиции и таможни. Здесь было свое правосудие, очень жесткое и неформальное по сравнению с обычным судом, но не менее действенное и справедливое. Так повелось с давних времен, когда на окраине благовоспитанного Лондона появился порт для грузовых воздушных перевозок. Два правопорядка договорились между собой. Договор не был записан на бумаге — всего лишь джентльменское соглашение, но оно строжайше соблюдалось всю сотню лет, что дирижабли парили в небе над сутолокой Хакни. Рынок был буферной зоной, где смешивались лондонцы и аэриш, придерживаясь каждый своих законов. Разделяющая их грань была тонкой и острой, как битое стекло. Шарлотта Вильерс, приведя с собой полицейских, нарушила неписаный закон, и Хакни поднялся на защиту своих прав.