Странник по прозвищу Скиф

Ахманов Михаил Сергеевич

Кирилл покосился на голого детину — тот с каменным лицом сосал пиво. Но жидкость в его кружке подходила к концу, и за этим наверняка должны были последовать какие-то решительные меры.

— Вот что, подлот… — Кирилл оторвался от стойки и расправил плечи. — Иди-ка ты туда, откуда пришел. Я травкой с вонючих болотин не торгую. Я зашел выпить стакан-другой вашей сивухи, и больше ничего.

— Ты, отродье шайкала, мне не заливай! Кто бы тебя пустил в приличный кабак с этакими-то зенками? Есть что — выкладывай, а нет — так живо вылетишь башкой вперед! И все ступени пересчитаешь, клянусь

шворцем самого Махамота! — Джеки махнул в сторону лестницы.

Пиво в кружке у Одди кончилось, и Кирилл, не спуская глаз с полуголого верзилы, отрицательно покачал головой. В нагрудном кармане у него торчала полупустая пачка «Стюардессы», но вряд ли ей удалось бы заменить зелье с койфитских болот. Очевидно, Койф был местным Таиландом, и, подумав об этом, Кирилл представил плантации опиумного мака, контейнеры со студенистым напалмом, дым и рыжее пламя, пожиравшее зелень, маленькие фигурки с автоматами, что метались среди пылающих бараков и стреляли, стреляли, стреляли… Такие воспоминания не вызывали приятных ассоциаций.

Крысомордый подмигнул своему поделыцику.

— Не желает он по-доброму, Одди. Не желает, и все! Что станем делать? Может, Райза права? Насчет шизы-то?

Одди стер пену с губ, неторопливо выпрямился и напряг мышцы. Был он, видно, очень силен и силу свою любил выставлять напоказ. За столами сразу примолкли, и в пятиугольном зале воцарилась напряженная выжидательная тишина. Папаша Дейк куда-то исчез; скорее всего он знал, что сейчас произойдет, и не жаждал вмешиваться в разборку с койфитским отродьем.

Джеки повернулся к стойке спиной, оперся на нее локтями, выпятив цыплячью грудь, и картинно скрестил ноги.

— Тут ссыпун из Койфа, парни! Ксенявый шворц! Вместо гляделок — две синюхи! Ну, сейчас Одди приведет его в нормальный вид.

Огонь, пылавший перед Кириллом, погас; исчезли тени, поливавшие его свинцовым дождем, ослепительно синее южное небо сменила тускло-серая поверхность бетонного потолка. Сейчас он был не в Таиланде; он снова очутился в этом странном заведении с пятью стенами, среди красноглазых ублюдков, каких на Земле не было и быть не могло. Впрочем, если не считать особенностей пейзажа, ситуация не столь уж отличалась от таиландской.

Бей первым, если не хочешь любоваться своими кишками, говаривал майор Звягин. Мудрый совет! Кириллу припомнилось, что наставник Кван Чон тоже склонялся к подобному мнению. Ну, если два умных человека утверждают одно и то же…

Сомкнув пальцы, он с размаху рубанул крысомордого ладонью. Удар пришелся туда, куда и был нацелен, — в горло, чуть повыше ямки промеж ключиц; не самый смертельный прием из его армейского арсенала, но Джеки-кидале придется отдохнуть денек-другой. Девица ошеломленно уставилась на приятеля, потом взвизгнула и потянулась к вилке — это оружие выглядело весьма опасным, поскольку каждый из зубцов был подлиннее пальца и наточен на совесть. Проколет не хуже штыка, подумал Кирилл, чуть отклонившись в сторону. Затем он отбросил Райзу локтем, попав, вероятно, ей в солнечное сплетение: девица свалилась на крысомордого, и визг моментально стих.

— Говорил я тебе, побереги шизу, красотка, — пробормотал Кирилл, поворачиваясь к Одди.

Великан

замер, выпучив багровые глаза и судорожно втягивая воздух. В триумвирате храпарников, промышлявших травкой и Бог знает чем еще, он, несомненно, олицетворял силу — в той же степени, в которой Джеки представлял разум, а Райза — агрессивность. Сейчас, оставшись без руководства, Одди пытался додуматься, что же делать; он, конечно, понимал, что надо бить, но вот как бить? До смерти или только до крови?

Об этих нехитрых мыслях можно было догадаться по выражению его лица, и Кирилл невольно усмехнулся, представив скрежет и гул, что раздавались сейчас под черепом у Одди. Оглядев великана, он решил, что увесистая бутылка ему не понадобится: противник был одет лишь в штаны, плотно обтягивавшие бедра, и нигде, кроме причинного места, ничего не выпирало; этот местный мафиози явно полагался не на нож и кастет, а на свои кулаки. Но кулаки и у Кирилла были не меньше.

Наконец, придя к какому-то решению, Одди резко выдохнул и занес руку. Делал он это неторопливо, как бы с ленцой, и было ясно, что основная проблема для него не в том, чтобы ударить сильно или послабей, а в том, чтобы попасть. Кирилл не собирался выяснять, куда нацелен огромный кулак — в висок, в подбородок или в поддых; нырнув под руку Одди, он прихватил его стопой за коленом и сильно толкнул в грудь.

Раздался грохот. Верзила рухнул на спину, крепко приложившись затылком, проехал метра два по скользкому полу и, взбрыкнув ногами, перевернул ближайший стол. Сидевшая за ним компания сперва разразилась руганью, затем красноглазые начали торопливо перебираться поближе к стене — они явно не хотели пропустить редкостный спектакль. Их путь в полумраке, среди прочих зрителей, сопровождался шарканьем, звоном и бесконечными поминаниями шайкала, его задницы, ребер и потрохов.

Одди вскочил. Его лицо налилось кровью, сделавшись таким же багровым, как радужина глаз; по расцарапанному предплечью текли алые струйки. Внезапно он раскрыл рот и прохрипел что-то неразборчивое, пуская слюну и тыкая пальцем в обитый толстой жестью угол стойки. С трудом Кириллу удалось разобрать:

— Об этот… башку… об этот!..

«Хочет раскроить мне череп, — догадался Кирилл, отступая к винтовой лестнице. — Вряд ли получится, шайкалий потрох!»

У него по-прежнему не было никаких дурных предчувствий — тех, что мучили его последние месяцы в батальоне, вынудив наконец расстаться с командой «Зет». Сон есть сон, что может тут случиться? Разве набьешь шишку, свалившись с кресла… Но даже во сне он был готов выполнить свою привычную работу самым наилучшим образом: пусть не убить, но проучить. И крепко!

Справа раздался чей-то возглас, и, на миг скосив глаза, он увидел за стойкой толстого бармена. Папаша Дейк помахал рукой и прошипел:

— Эй, койфит, смывайся! Я позвонил в участок, и скоро эти потомки шайкала будут здесь! Я не хочу, чтобы вы разнесли мне заведение! Смывайся, парень, и поскорей!

— Зачем? — Кирилл шевельнул губами, не спуская взгляда с приближавшегося Одди.

— Затем, что они тебя сперва прикончат, а потом станут разбираться, кто в чем виноват. Беги, ойлиная задница!