Странник
Шрифт:
— А ты слишком старый, — засмеялся Фалкон.
Джим фыркнул.
— А рожи зачем мне за столом строил?
В глазах Фалкона проступила тень странной, незнакомой нежности.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься, — ответил он.
На Джима накатила горячая волна смущения. Он почувствовал, что заливается краской. А Фалкон засиял улыбкой и тихонько взял Джима за руку.
— Но одно я знаю точно, — сказал он. — Ты чудо.
Джим
— Хочу показать тебе один сувенир.
Он достал из рюкзака маленькую золотую сандалию. Джим невольно вздрогнул, узнав её: в таких он когда-то ходил у Ахиббо.
— Откуда это у тебя? — пробормотал он.
Вместо ответа Фалкон снял с ноги Джима туфлю и бережно надел эту сандалию. Она села идеально.
— Как-то раз я останавливался у этого мерзавца на Флокаре, — сказал Фалкон. — Я нашёл её там, она лежала на полу. Ахиббо не дал мне с тобой увидеться, сказал, что ты болен, что это заразно, и он опасается, как бы я не подцепил эту болезнь. Старый каналья!
— Что ты говоришь! — воскликнул Джим. — Значит… Значит, мы могли встретиться гораздо раньше?!
— Могли, — сказал Фалкон. — Если бы этот подлый старый монстр не помешал. За одно это я готов его собственноручно удушить.
Джим потрясённо откинулся на спинку кресла. Проклятый Ахиббо, как Джим ненавидел его! Фалкон был так близко, и он не позволил им встретиться! Он знал, как много это для Джима значило, и умышленно помешал их встрече! А если бы не прилетела госпожа Аэни, благодаря которой стало возможным его освобождение? Возможно, Джим так и остался бы у паукообразного монстра в рабстве и никогда бы не увидел Фалкона. При этой мысли Джим содрогнулся. Рука Фалкона коснулась его щеки.
— Ничего, детка, нам суждено было встретиться, — сказал Фалкон. — Этому не смогло бы помешать ничто во Вселенной. Никакие силы и никакие обстоятельства.
Его кудри горели драгоценным золотым шёлком в солнечных лучах, а сандалия на ноге Джима поблёскивала дешёвенькой золотой краской. Джим вдруг прыснул: как это было похоже на сказку про Золушку! Только вместо хрустальной туфельки — эта вульгарная сандалия.
— Что ты смеёшься? Что? — На лице Фалкона в ответ на смех Джима моментально расцвела улыбка — лучистая, обаятельная и белозубая.
Джим не стал объяснять, что его так позабавило, просто обнял Фалкона за плечи и сказал:
— Я просто счастлив.
Они вошли в просторную белую комнату с окном во всю стену, из которого открывался вид на улицу, а из мебели здесь был только небольшой белый диван у стены и прозрачный пластиковый столик. Тепло руки Фалкона приободрило Джима, слегка оробевшего от стерильной белизны этого места. Он сжал пальцы Джима и улыбнулся, и Джим неуверенно улыбнулся ему в ответ. В комнате была ещё одна дверь, которая открылась вскоре после того, как лорд Райвенн, Фалкон и Джим вошли, и из неё им навстречу вышел очень молодой светлоглазый незнакомец в белой спецодежде и тонких белых
— Милорд Райвенн? — обратился он к лорду Райвенну с небольшим поклоном.
— Доброе утро, — поприветствовал его лорд Райвенн. — Я заказывал генетическую экспертизу на установление кровного родства между вот этими двумя молодыми людьми.
— Всё готово для проведения анализа, — сказал молодой сотрудник. — Мне нужно только взять кровь у испытуемых. Присаживайтесь, пожалуйста.
Фалкон и Джим сели на диван. Сотрудник обратился к Джиму:
— Позвольте ваш пальчик.
Джим протянул руку, которая слегка дрожала. Приняв её на свою обтянутую перчаткой ладонь, сотрудник сказал мягко:
— Не волнуйтесь, это совсем не больно.
Он достал из нагрудного кармана маленький прозрачный предмет наподобие пробирки с иголочкой на конце. Джим почувствовал лёгкий укол, и внутри пробирки вырос тонкий алый столбик.
— Вот и всё, — сказал сотрудник.
Достав вторую пробирку, он взял кровь у Фалкона, попросил подождать пять минут и исчез за дверью. Фалкон обнял Джима за плечи и сжал его руку, и они стали ждать. Джим волновался с каждой минутой всё больше, а Фалкон выглядел спокойным, как будто был на сто процентов уверен в результате экспертизы. Минуты тянулись бесконечно долго, и Джиму показалось, что прошло часа два, прежде чем сотрудник генетического центра вышел к ним снова с каким-то прозрачным листком, на котором были какие-то схемы и текст, а также радужно переливающаяся печать с эмблемой.
— Вот ваш результат, — сказал он. — Вынужден вас огорчить: он отрицательный. Вы не являетесь родственниками.
Это прозвучало, как гром среди ясного неба. Внутри у Джима как будто что-то оторвалось, и его охватил ледяной паралич. Губы Фалкона дрогнули. Он встал и взял у сотрудника листок.
— Может, вы ошиблись?
— Точность этого анализа — девяносто девять целых и девятьсот девяносто девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять миллиардных процента, — сказал сотрудник спокойно. — Это практически стопроцентная точность, и возможность ошибки полностью исключена, наше оборудование работает исправно. По результатам исследования, вы не можете являться не только близкими, но и даже дальними родственниками. Одним словом, кровного родства между вами нет.
— Благодарю вас за проделанную работу, — проговорил лорд Райвенн, беря у Фалкона листок с результатами экспертизы.
Сотрудник поклонился и ушёл. Джим сидел неподвижно, окаменевший и полумёртвый. Два года ожидания встречи с самым родным человеком разбила вдребезги эта прозрачная распечатка бесстрастного анализа крови. Впрочем… Ведь он, кажется, не воспринимал Фалкона как отца? Отчего же тогда ему было так нестерпимо больно?
— Может быть, это всё-таки ошибка? — пробормотал Фалкон. — Ведь есть же одна миллиардная доля процента!