Странник
Шрифт:
Он увидел большие ясные глаза со смелыми искорками, взгляд которых был полон искреннего участия и беспокойства, светлые коротко подстриженные волосы и красивые тёмные брови. Перед ним стоял молодой альтерианец — О-Най узнал его по форме ушей. Он был в облегающем чёрном лётном костюме с широким поясом на бёдрах и длинном сером плаще с капюшоном. О-Най знал альтерианский и потому понял, что незнакомец сказал:
— Ты такой красивый… Зачем ты хочешь умереть?
У О-Ная вдруг сжалось сердце.
— С чего ты взял, что я хочу умереть? —
— Я видел, как ты бросил туда кучу таблеток, — ответил тот, показывая взглядом на бокал. — Вряд ли это лекарство от кашля. Такая доза убьёт тебя.
Его рука лежала сверху на руке О-Ная, не позволяя ему взять бокал, и прежде чем тот успел взять его другой рукой, молодой альтерианец сбросил бокал на пол. Бокал разбился вдребезги, коктейль с уже почти растворившимися в нём таблетками разлился. А незнакомец сказал с таким видом, будто сделал это нечаянно:
— Ой! Какой я неловкий.
— Ты знаешь, сколько я заплатил за эти таблетки? — сказал О-Най с усталой досадой. — Ты вместе с твоим звездолётом стоишь дешевле.
— Нет ничего глупее и бессмысленнее, чем покупать смерть, — ответил альтерианец серьёзно. — Да ещё так дорого.
О-Най, сам не зная отчего, заплакал. Наверно, его тронуло участие во взгляде этого ясноглазого смелого незнакомца; в том, что он смелый, О-Най почему-то ни капли не сомневался: чего стоили одни эти искорки в его упрямых глазах!
— Как тебя зовут? — спросил альтерианец.
— О-Най…
— Привет, О-Най. Рад познакомиться. Меня зовут Фалкон. Если не возражаешь, я закажу тебе другой коктейль взамен пролитого.
Фалкон заказал два коктейля — для себя и для О-Ная. Подвинув О-Наю его бокал, он сказал:
— А теперь расскажи, что у тебя случилось.
О-Най нехотя отпил глоток.
— Ты всё равно не сможешь помочь.
Длинные ресницы Фалкона дрогнули как бы в усмешке. Что-то в его глазах и во всём его гладком, красивом, открытом лице говорило О-Наю, что этот парень никогда в жизни ничего не боялся и привык добиваться своего. И О-Ная вдруг безотчётно повлекло к нему, так что даже сердце сжалось от какой-то светлой тоски. Вот кого он мог бы полюбить!
— Сначала расскажи, а потом решим, смогу я помочь или нет, — сказал Фалкон.
О-Най вздохнул. С Фалконом хотелось быть откровенным — за его ясные глаза, твёрдое пожатие руки и эти смелые искорки.
— Всё дело в Зиддике, — признался он.
Глаза Фалкона сверкнули, а потом их затянула тёмная пелена ненависти, и О-Наю показалось, что он даже немного побледнел.
— Зиддик? — спросил он глухо и хрипловато, и его верхняя губа ожесточённо приподнялась, открыв оскал белых зубов. — Что он тебе сделал?
О-Наю сделалось не по себе. Фалкон, сжав его руку, сказал:
— Ничего
— Он… Он хочет меня продать, — пробормотал О-Най. — То есть, он так сказал. Он такой грубый, злой, он… он… Он просто животное. Он совсем меня не любит!
— Он держит тебя в рабстве? — спросил Фалкон, хмурясь.
— Да… То есть, не совсем… Ну, в общем, я живу с ним. — О-Най одним духом выпил коктейль и отодвинул бокал. — Пойми правильно, я добровольно согласился на это. Он ухаживал, дарил подарки… Очень дорогие. Я переехал к нему. А недавно он привёз землянку и стал жить с ней тоже. А потом он привёз близняшек… И с ними он живёт, а они называют его папочкой.
— Вот скотина, — процедил Фалкон с нескрываемой ненавистью и отвращением. И, помолчав, спросил, брезгливо дёрнув углом рта: — И ты его… любишь?
О-Най заглянул в свою душу и вдруг с удивлением понял, что никакой любви у него к Зиддику уже давно нет. Как назвать то, что он к нему испытывал, он и сам толком не знал. Как угодно, но только не любовью.
— Я… Я не знаю, — пробормотал он. — Он меня всегда баловал, дарил драгоценности и одежду, заботился обо мне… Он был по-своему добр ко мне. Но мне кажется, я ему наскучил. Я даже пытался от него уйти, но он меня не отпустил… Он собственник — относится ко мне, как к вещи.
— И тебе это не по душе? — усмехнулся Фалкон. — Зачем же ты согласился жить с ним?
— Я не знаю… Я запутался.
О-Най заказал себе ещё коктейль и рассказал Фалкону о том, как он впервые увидел Зиддика.
— Он пришёл в парикмахерскую к Айело Римо, где я работал помощником. Я побрил ему голову. Он сказал, что я ему нравлюсь, и стал приходить снова и снова. Вообще он ужасно грубый, но со мной он всегда разговаривал ласково. Дарил цветы… А потом сказал, что хочет, чтобы я жил с ним постоянно. Что он вроде как любит меня. Знаешь, он пылинке не давал на меня сесть. Один тип прислал мне открытку с… в общем, с оскорблением. Так он… отрезал ему голову! На первый взгляд кажется, что он меня любит, но с ним невыносимо тяжело жить. Он не терпит возражений. Хочет, чтобы всегда было так, как он желает. А ещё эта его шайка… Когда они напиваются — о, это не описать словами! Я бы хотел убежать оттуда, но он меня не отпустит. Он везде меня найдёт, да и бежать мне некуда, кроме Айело… Но я не хочу, чтобы у него из-за меня были неприятности. Если Зиддик меня продаст… Не знаю, что со мной будет.
— Он не имеет права, — сказал Фалкон. — Он не приобретал тебя в собственность, ты ему не раб. Таков закон.
— Поверь, ему плевать на закон, — горько усмехнулся О-Най.
— Да уж, надо полагать, — усмехнулся Фалкон. И, погладив О-Ная по руке, сказал: — Не бойся. Я не позволю ему тебя продать. Ты сделал ошибку, связавшись с ним, но тебя трудно винить… Ты его больше боялся, чем любил, когда соглашался жить с ним.
— А хуже всего то, что до сих пор не нашлось человека, который бы его как следует вздул, — вздохнул О-Най.