Странник
Шрифт:
Скука родилась от единообразия, говорит или пишет Ламотт [164] , а Лабрюйер [165] проповедует, что леность ввела ее в свет. И правда:
Я скуки никогда не знал,Когда интрижками был занят,Так для чего ж я клятву дал,Что женщины уж не заманятИ райской сладостью меня?…«Нет, – вскрикнул рыцарь Кунигунды [166] , –Нет! без небесного огняНе проживу я ни секунды!»164
Ла Мотт Антуан Удар де (1672 – 1731) –
165
Лабрюйер Жан де (1645 – 1696) – французский писатель, сатирик-моралист, автор книги «Характеры, пли Нравы нашего временпи».
166
Речь идет, видимо, о герое философской повести Вольтера «Кандид, или Оптимизм». Кандид был изгнан из замка барона Тундер-теа-Тронка, так как вознамерился дать его дочери Кунигунде урок «экспериментальной физики», подобный тому, что давал его наставник Панглос горничной баронессы в маленькой роще.
«Самое лучшее жениться!» – сказал другой рыцарь.
Я по обычью принятомуЗавелся б замком и женой,Да вот беда, как домовойВдруг выжить вздумает из дому!«Что ж делать!» – продолжал он…
Что же делать, долг свой отдадим!Увы! мы все друг друга тешим:Я сам не раз был домовым,Нечистой силою и лешим!Что за радость ехать одному и по большой дороге, и по проселочной тропинке жизни? На первой встречаешь нищих духом, а на другой нищих обыкновенных, как, например, вот этот, который молит меня о милостыне. Счастье! а что такое счастье? Глупый, нерасчетливый богач, который на бедность смотрит с презрением, сыплет деньги без пользы и без счету и, верно, подобно мне, не вынет серебряной монеты… и не скажет: прими, бедный странник!
Таким образом отправлялся я понемножку вперед да вперед. Вдруг вечноунылая скука, томная грусть и задумчивая тоска напали на чувства мои! Все во мне изнемогало, силы истощились, проклятые Хариты [167] сдавили душу мою! Но могущественный сон наложил на меня спасительный эгид [168] свой, и вот мой армасар, как животное, управляемое, кроме узды, инстинктом, сворачивает с дороги, проходит с презрением стог сена, приближается к табуну, внимательно рассматривает кобылиц, гордо подходит к одной из них, приветствует ее зубами и задними копытами и – злодей! – прерывает сладкое мое усыпление. «Ты заблудился, мой милый!» – сказал я, поворотил его на дорогу, пришпорил и – заснул опять…
167
В древнегреческих мифах Хариты – дочери Зевса и Ев-риномы (или Геры): Ефросина, Талия, Аглая (по Гесиоду). У Гомера несколько Харит. Были богинями плодородия, позднее – красоты, радости.
168
Эгид (эгида) – щит Зевса. В переносном смысле – покровительство, защита.
День XIV
Я не помню, конь ли мой привез меня в Тульчин в продолжение сна или сон носил меня по Бессарабии, только известно мне, что человек разбудил меня на той же квартире, из которой я несколько дней тому назад отправился путешествовать под покровительством Адеоны [169] по настоящему и прошедшему, по видимому и незримому, по близкому и отдаленному, по миру физическому и миру нравственному, по чувствам и чувственности и, наконец, по всему, что можно объехать сухим путем, морем и воображением, исключая только то, что и конем не объедешь.
169
Адеона – римская богиня, покровительница путешествующих.
Встретив день обыкновенным приемом кофию, я взглянул на полку. Долго взор мой, как взор султана, блуждал по гарему книг. Здесь нет ни одной, думал я, которая бы не была в моих руках. В этой много огня, но нет души; ты стара и потому стала глупа; ты слишком нежна и чувствительна; ты мечтательна, как немецкая философия; ты суха, ты слишком плодовита; ты… поди сюда… ты, изношенная, любимая моя султанша, Всемирная История! роди мне сына!
Я уже прилег с султаншей своей на диван, как вдруг
– Что поделываете?
– Да так, ничего.
– Что почитываете?
– Да так, ничего.
Вскоре гость мой ушел; почти вслед за ним и я отправился из дому.
Природа Подолии роскошна, воздух чист, свеж, здоров, долины заселены, фруктовые сады пышны, луга душисты, ряды тополей величественны, природа цветет, а вы, добрые хохлы и хохлачки! шесть дней трудитесь в поте лица на владетелей, день седьмой господу богу, а потом в корчму. Туда, как в Керам [170] … мудрецы мои! сбираетесь вы судить и рядить, пить и плясать. Красные девушки… нет!… нет красной девушки между вами! а все в цветах – бедные цветы!
170
Керам – в древности город в Малой Азии.
Местоположение Тульчина прекрасно. Палац с золотым девизом: Да будет вечно обителью свободных и добродетельных. Пространный костел наполнен ксендзами, ругателями слушателей своих. Ряды заездных домов, где всякий проезжий засыпан жидами и завален товарами. Вот Тульчин. Но я забыл пространный сад, который называется Хороший.
Он был хорош, как сень богов,Когда с Босфорских береговВ него богиня поселилась.Он лучше стал, когда у нейЧета прелестных дочерейНа диво всем очам родилась!День ото дня он хорошел,Когда сердца двух дев созрели,Дитя крылатый прилетел,И девы песнь любви запели!Теперь опустел Хороший. Кто ищет уединения – там оно. Давно ли?.,
Но время не для всех равно:Я примечал и вижу явно,Что для счастливых все давно,А для несчастных все недавно.Долго ходил я вокруг прудов, смотрел на плавающих лебедей и думал:
Бывало, равнодушный, смелый,Не знал тоски и грусти я,И в море дней, как лебедь белый,Неслась спокойно жизнь моя!Подходя к дому, вправо от дорожки, ведущей к нему в гору, стоит железная клетка величиной с беседку; в ней жила сивоворонка; с любопытством взглянув на затворницу, я торопился перескочить мостик и быстро пустился по дорожке.
Где некогда наединеЯ был… гулял я… что за полька!Она в глаза смотрела мне,Я ей в глаза смотрел… и только!Как будто уставший от всех прогулок, которые мне в жизни случалось делать, сел я на скамейку и вспомнил прошедшее.
Почти от самой той минуты, в которую я произнес на санскритском языке громкую речь о вступлении моем в свет, от самой той минуты лет до 5-ти меня лелеяли и баюкали, лет до 10-ти нежили и баловали, лет до 15 учили и наказывали, в 16 на службе царской гремел я саблей и тешился серебряным темляком [171] , в 17 нижние чины становились предо мною во фронт и без вашего благородия не смели произнести слова, сестрицы, братцы и учебные товарищи дивились и шитому воротнику и эксельбанту, учителя смотрели на меня с восторгом, как Алкмен [172] на свою статую, а красные девушки… я не скажу, как смотрели на меня – в 18, в 19, в 20 и далее, и далее, и далее, до настоящей минуты – много сбылось чудесного. Жизнь этих лет составила бы тома три с портретами и виньетками. Но если бы можно было пережить все это время… какое бы вышло прекрасное издание: revue, corrig'ee, augment'ee et illustr'ee [173] …
171
Темляк – тесьма с кистью на эфесе сабли.
172
Алкмен (Алкамен) (2-я пол. V в. до и. э.) – древнегреческий скульптор, учепик Фидия. Автор скульптур «Прокна и Ирис», «Афродита в садах», «Геката» и др.
173
просмотренное, выверенное, дополненное и иллюстрированное (франц.).