Странники между мирами

Ленский Владимир

— Хороший человек может совершать нехорошие поступки.

— Только не в этом случае, — сказала Эйле. — Тандернак... был очень опасен. Я рада, что господин Эмери убил его.

— В таком случае, не вижу беды, — объявил принц. — Я не вполне понимаю, почему нельзя вытаскивать из трупа шпагу и для чего надлежит этот самый труп сжигать, когда его можно попросту закопать под кустом... ну да ладно. Возможно, Адобекк ответит на эти вопросы. Пойдем?

— Куда?

— Искать труп!

Талиессин начал спускаться с дерева, но замер на первой же ветке.

— А что означает подпись — «Навеки преданный Р. »? Как ты думаешь?

— Возможно,

какое-нибудь детское прозвище, — предположила Эйле.

— Или попросту «ваш дорогой племянник» — сокращенно «р». От слова «дорогой», — сказал Талиессин. Он соскочил на землю и протянул к Эйле руки: — Прыгай! Не бойся — я тебя поймаю.

Эйле зажмурилась и отпустила ветку...

* * *

Ренье услышал, как возле двери тяжело бухают чьи-то шаги. Сел на соломе, отряхнулся, вытащил мусор из волос. Он не мог в точности сказать, сколько времени провел здесь, но болезненно ощущал грязь и дурной запах, которыми пропитался. Когда он прикасался к своей одежде, его передергивало от отвращения. Разумеется, Ренье, как всякому нормальному мальчику, доводилось перемазаться с головы до пят во время игры или какого-нибудь увлекательного приключения. Но это была, рассуждал он с собой, грязь по собственному выбору. Как много, оказывается, означает для человека свобода! В том числе — и свобода лично избирать для себя способ быть чумазым.

Здесь же ничто не делалось по его доброй воле. Ночевать в стогу под открытым небом — хорошо; ночевать на той же соломе в тюрьме — отвратительно. К тому же Ренье все время казалось, что где-то в камере осталась блевотина — ее дух так и не выветрился.

Поесть ему не приносили, и Ренье был даже рад этому: еще один запах в добавление к прочим кошмарам его бы попросту добил.

Однако называть свое имя и вообще рассказывать всю историю он упорно не желал. Он затеял все это ради того, чтобы не возникло скандала, — следовательно, доведет задуманное до конца. Даже если ради этого ему придется провести какое-то время в заключении. Ренье не сомневался: рано или поздно дядя Адобекк отыщет племянника. Освобождение — вопрос нескольких дней. Невелика цена за сохранение тайны.

Лишь бы мальчишка-вор не подвел. Но как раз в нем Ренье сомневался меньше всего.

Тяжелые сапоги остановились возле двери и начали топтаться. Загремели ключи. Низкий голос что-то ворчал — тюремщик был недоволен.

Затем дверь распахнулась, в камеру хлынул удушливый воздух тюремного коридора: там пахло старыми сальными свечами и смазкой для сапог. Кто-то в полумраке чихнул — явно не тюремщик.

— Выходи, проворчал тот. — За тебя поручились. И даже дали взятку.

— Дядя! — обрадованно вскрикнул Ренье и выскочил наружу.

Но там ждал его не Адобекк. В первое мгновение Ренье даже не узнал этого человека — настолько мало ожидал юноша увидеть его здесь.

И тем не менее он был здесь и смотрел на него с любопытством: словно обнаружил потайную пружину в рукояти давно знакомого кинжала.

— Рад, что ты узнал меня, племянничек, — произнес Талиессин. — Идем-ка. Расскажешь по дороге, что ты такого натворил, а то любящему дядюшке пришлось заплатить за тебя пятнадцать золотых...

Кивком головы он указал на выход, и Ренье зашагал следом за принцем. Голова у него кружилась — от свежего воздуха, от яркого солнечного света. Что здесь делает Талиессин? Ренье плохо соображал. Каким образом принц узнал, где его искать? Что происходит?

Талиессин

наслаждался ситуацией. Его глаза превратились в узенькие щелочки, края ноздрей покраснели и непрестанно шевелились: казалось, принц смакует мгновения, не желая упускать ни малейшего нюанса из происходящего.

Только оказавшись за пределами караульного помещения, Ренье разглядел одежду Талиессина: принц натянул на себя обрезанный по подолу камзол с короткими рукавами и те самые подвязанные бантами штаны, что были на Эйле.

Ренье беспомощно сказал:

— Сдаюсь...

* * *

«Как мало я все-таки знаю о жизни!» — думал Ренье, пока принц и Эйле рассказывали ему кое-какие подробности.

Ренье не раз доводилось дурачить друзей, уводить у них возлюбленных и выставлять приятелей в смешном и глупом свете. Но с ним самим подобную штуку проделывали впервые. И кто? Люди, от которых он ожидал этого меньше всего!

Он смотрел на Талиессина, по-новому бесшабашного, уверенного в себе, стремительно повзрослевшего. Одни юноши преодолевают мгновенным прыжком расстояние от детства до зрелости благодаря какому-нибудь испытанию, войне, лишениям, потерям близких, боли — их взросление горько, и в таких людях до конца жизни дребезжит непрожитое детство. Талиессин счастливо избежал подобной судьбы — он вырос за несколько дней из-за неожиданной любви к женщине: ему не пришлось искусственно отвергать собственное детство — оно послушно, без сопротивления вошло вместе с ним в новое состояние.

Иной сделалась и Эйле — Ренье никогда не предполагал, что эта девушка умеет так хохотать, так дурачиться и подыгрывать партнеру.

Ренье мнил себя ее покровителем, спасителем, добрым другом. Талиессин с самого начала сделался ее равноправным приятелем. Ренье смотрел на обоих и пытался угадать — каковы они в постели. Должно быть, так же резвятся и хихикают.

— Налюбовались? — осведомился наконец Ренье. — Не надоела моя изумленная физиономия?

— Я бы еще немного насладился, — сказал Талиессин, тиская Эйле. — А ты, дорогая? Не притворяйся благонравной девочкой, я-то помню, что ты — скверный, испорченный мальчишка!

— Пойдемте лучше отыщем этот труп, — сказал Ренье. — Коль скоро моими поручениями пренебрегают и мои письма вручают не по адресу...

— Стоп, — возразил принц, — она отдала письмо особе из королевского дома. По-вашему, она посмела бы не подчиниться?

— Существует множество хитростей, — ответил Ренье, — если только есть охота, любой приказ можно обойти. Вам же хуже! Теперь это мертвое тело — ваша забота. А ведь была отличная возможность переложить ее на Адобекка!

Все трое вернулись в сад, к беседке Роз. Ни одному из мужчин не пришло в голову отослать Эйле, дабы избавить девушку от зрелища смерти. Напротив, и Талиессин, и Ренье были уверены в том, что вид мертвого Тандернака возвратит в душу Эйле мир и спокойствие.

— Ну, где это? — нетерпеливо спросил принц.

— Мы сражались здесь, у кустов, на дорожке, — показал Ренье.

— Угу... — Принц наклонился, пытаясь рассмотреть следы, но, естественно, ничего не увидел — за день по этой дорожке прошло достаточно народу.

— А если его уже нашли и унесли отсюда? — спросила Эйле.

— Вряд ли, — сказал Ренье. — У него в груди осталась моя шпага. Если бы тело Тандернака обнаружили, то у меня уже возникли бы неприятности.

— Вы находились в тюрьме из-за других неприятностей, — напомнил принц.