Странники между мирами
Шрифт:
— Оно сожрет меня? — спросил Чильбарроэс, озираясь по сторонам — с любопытством, без особого страха.
— Или ты сожрешь его, — сказали ему. — Хуже всего то, что это неважно. Убей его, отбери у него свою кровь. Это важно.
Чильбарроэс замолчал надолго. Слышно было, как трещат сгорающие поленья. Они горели слишком быстро, и все время приходилось подкладывать новые. Туман то колебался, то вставал стеной, но вокруг костра держался оранжевый свет, и там было уютно.
Чильбарроэс спросил:
— Каким я стал?
Аньяр приблизил лицо к его глазам.
— Смотри.
В
Чильбарроэс опустил в ладони свое незнакомое лицо, и чужак, отраженный в эльфийских глазах, сделал то же самое.
— Если бы ты взял себе другое имя, ты выглядел бы иначе, — с легкой укоризной произнес Аньяр.
— Неважно. — Чильбарроэс провел ладонью по лицу
— Неважно, неважно...
Те четверо обступили его и начали дружески подталкивать, словно торопясь поделиться теплом.
— Неважно, это совсем неважно...
Мертвая тень следила за ними из густого тумана.
Она решилась напасть еще очень не скоро.
Они бродили по серому миру и ловили запахи, доносящиеся от человечьего жилья.
— Забавное чувство, — объясняли те четверо Чильбарроэсу, — люди и их жизнь совсем близко. Иногда кажется — довольно протянуть руку. Но рядом — ничего. Пустота. Мы даже не можем их увидеть. И все же они ощущаются...
— Эльфийский мир от нас закрыт, — добавили они спустя некоторое время. — Мы слишком увлеклись игрой в тумане. Нам кажется, мы разрушили тот старый лабиринт, по которому к нам добрался Гион...
— Но мы не жалеем, — еще сказали они. — Опасность бывает интересной.
— Где мы находимся? — спросил Чильбарроэс.
— Если судить относительно человеческого мира, то недалеко от Медного леса. Как раз там, где король Гион поставил маленький охотничий домик для своей эльфийской возлюбленной...
— Уйдем отсюда, — попросил Чильбарроэс. — В этих краях мне делается сильно не по себе. Как будто ещё мгновение — и я увижу здесь самого себя, счастливого и юного, бегущего по тропинке в тумане навстречу Ринхвивар.
— Такое случается, — согласились его новые друзья. — Хоть и нечасто. Но здесь — самое безопасное место. В других гораздо голоднее. Там оно может напасть в любое мгновение.
— Здесь тоже, — шепнул Чильбарроэс, но эльфы не слышали его.
Они спали у потухшего костра, когда оно выступило из тумана и принялось рассматривать их. Медленно оно приобретало форму и превращалось в подобие человека: с пустыми глазами, с поджатыми губами, с широкими скулами и густыми черными волосами. Оно глядело на пятерых печально, как будто они были детьми, которые чем-то его огорчили и теперь придется их наказать.
Затем быстрым движением оно переместилось ближе и наклонилось над первым из спящих. Еще миг, и стремительное
Прочие пробудились и бросились бежать. Издавая горловое рычание, чудовище помчалось за следующей жертвой.
Чильбарроэс понял только, что избранником чудища стал не он, а кто-то другой. Один из его друзей. Один из тех, кому для того, чтобы ощущать себя в полной мере живым, потребовалось постоянное чувство смертельной опасности.
Ринхвивар называла это испорченностью эльфийской природы, вспомнил внезапно Чильбарроэс. Рихвивар считала, что для полноты жизни довольно близости с возлюбленной и красоты, на которую можно любоваться.
Да, ещё дети. Для полного счастья необходимы дети.
Эльфы не бывают многочадны, и Ринхвивар не стала исключением; но одного ребенка она родила своему возлюбленному сразу, едва лишь они начали жить вместе и это был сын. Чильбарроэс даже вспомнил имя своего сына. Теган. Новый король, которому досталось наследие эльфийской крови.
Чильбарроэс бежал, озираясь по сторонам — всякий миг чудовище могло выскочить из засады и броситься на него. Неожиданно бегущий замер, точно налетев на препятствие: впереди, поперек тропинки, он увидел нечто блестящее. Он остановился, тяжело переводя дыхание, и начал подбираться к странной вещи очень осторожно.
Она была похожа на змею. На прядь длинных женских волос. На ленту. Но оказалась — небольшим мечом, предназначенным для юношеской руки.
Отвратительное фиолетовое пламя бегало вдоль клинка, полизывая мимоходом рукоять. Яд, понял Чильбарроэс. Тот самый яд.
Он обмотал кисть руки краем плаща и взял отравленный меч. Клинок оказался неприятно легким, будто был сделан из соломы и готовился предать своего владельца в любое мгновение, какое только окажется для этого удобным.
Сломя голову Чильбарроэс побежал обратно, туда, где расстался с эльфами, которые называли его «братом».
Он видел труп первого и едва не упал, споткнувшись о растерзанное тело второго. Третьего Чильбарроэс отыскал в тумане спустя несколько минут: по тихим стонам.
Бросившись возле умирающего на колени, Чильбарроэс спросил:
— Теперь ты чувствуешь себя живым?
Темное лицо просияло, улыбка показалась в мягких углах рта, созданного для поцелуев, не для предсмертных гримас.
— Я жив, как никогда... — проговорил эльф. — Опасность, боль, неопределенность...
— А женская любовь? — спросил Чильбарроэс жестоко.
Улыбка не дрогнула.
— О, и любовь была... конечно, — шепнул умирающий. — Не это важно. Не это важно...
Чильбарроэс наклонился еще ниже, но дыхания больше не слышал. Тогда он погладил безвольное лицо, чтобы оно разгладилось и обрело покой, и оно вышло из-под ладони человека странно умиротворенным. Только тут Чильбарроэс понял, что все это время стоял на коленях в огромной луже крови.