Странники Одиннадцати Пространств. Нет худа без добра
Шрифт:
Тем временем остальная часть команды уже успела набраться сил. Путь на Хлонокоптер сам собой затянулся из-за того, что не оказалось на месте одной из старых магистральных труб. Наконец, мятежники благополучно добираются до лесистой и скалистой планеты.
– Хм, планета цела и находится, э-э-э, там же, где, гм, раньше, – констатирует факт Айзел. – Правда, гм, лесов стало меньше.
– Значит, на ней какие-нибудь паукрабские или йорзские базы, – вслух думает Силмак.
– Ловушек они там, блин, понаставили, точно вам говорю, – добавляет Накет.
– Ну, и это тоже…
– Базы есть, – заявляет Стив. – Паукрабские.
– Если изменилось, – бормочет Айзел, который всё ещё не верит в свой успех на Эр-Нюге.
– И хорошо бы проникнуть на какую-нибудь базу – тогда, может, и узнаем, как бороться с паукрабской напастью.
Как только мятежники выходят из корабля, перед ними тут же возникает тот самый блент по имени Семиларен, от которого противники Тримперии спасались в пыточной.
И который убил юпитерианского тентакля, симбионта протоплазмика.
– Опять ты! – рявкает Карл и угрожающе ощетинивается щупальцами, но блент, подняв все семнадцать рук – ни в одной из которых не обнаруживается даже намёка на какое-либо оружие – взмаливается:
– Прошу, не бейте! Я теперь на вашей стороне! Я знаю, зачем вы здесь, и помогу вам!
– Ой, знаем мы эту старинную сказку! – усмехается Яарвокс. – Почему мы должны тебе верить?
– Мне оригинально вправили мозги…
Глава 2. Лирическое отступление: как Семиларен удачно заблудился, понял непонятное существо и отвернулся от прошлой жизни
А ещё я видел сон, что учу крокодилов читать по-фарсидски. А ещё я видел сон, будто я минарет, а на моей голове кричат муэдзины. А ещё я видел сон, что мои волосы ушли на базар покупать гребешок.
К/ф «Волшебная лампа Алладина»
Многое понял коала, и ружьё понял, и фуражку, и себя в фуражке понял…
Евгений Шестаков
«Коала и война»
Каждый день, который Семиларен проводил в пыточной, был похож на любой другой почти как две капли воды. Иногда, конечно, приводили каких-то особенных пленников, или приходил какой-нибудь важный орхг, паукраб или йорзе. Но в целом блент не замечал, чтобы в жизни что-то менялось кардинально. Собственно, он ни к чему новому и не стремился. Стабильная, непыльная (а точнее, кровавая) работа надзирателя, какая-никакая каморка в качестве жилья, союз с могущественной Тримперией – всё это его вполне устраивало. Конечно, тот случай, когда Семиларен узнал о том, что он всего лишь раб тримперцев, так и не стёрся из памяти семнадцатирукого. Однако блент отнёс его к категории недоразумений. С тех пор Семиларен больше никому не перечил и послушно делал то, что ему приказывали. За это он получил от Тримперии кое-какой приятный подарок: ему больше не напоминали о рабстве и не пытались сломать руки.
Но однажды что-то начало меняться. Семиларен обнаружил, что орхги стали массово улетать с Хлонокоптера, а их место заняли паукрабы. Тримперию почему-то переименовали в Двумперию. Паукрабы
Отчаянно пытаясь понять, что же он сделал не так, почему его вышибли с работы, и кто теперь задаст жару ничтожным противникам Три… Двумперии, Семиларен прыгал домой словно в бреду, путаясь не то что в мыслях – в собственных руках.
Так блент и не заметил, что умудрился заблудиться.
– Ну же, каждый день этой дорогой прыгаю! – упрекал себя Семиларен, натыкаясь на те же пни и на тех же накосиножек в траве, что и прошлые раз пять. – О, Всеблагий, помилуй…
Не найдя дорогу в очередной раз, Семиларен грязно выругался и поскакал в произвольном направлении.
– Если всё время прыгать, невозможно в итоге никуда не прискакать, – подумал блент.
Уже светало, но Семиларен так и не нашёл нужного пути. Даже развитое инфракрасное зрение ничуть ему не помогало. Блент совершенно запутался и отчаялся. Внезапно он оказался посреди неосушённого болота, поросшего густой растительностью и окружённого высокими щербатыми скалами.
– Соберись, ягуляррский хвост! – попытался взять себя во все руки Семиларен, но вскоре вновь потерял самообладание.
Перед блентом возникло причудливое белое существо. Оно казалось сплошным клубком из двенадцати беспрестанно извивавшихся щупалец. Из середины этого клубка торчала узкая голова на тонкой шее. Единственный жёлтый глаз существа с вертикальным зрачком над вертикальным же ртом глядел одновременно на Семиларена, сквозь него и вглубь него.
Приподняв верхние шесть щупалец, существо вдруг начало менять окраску, причём именно в том спектре, который лучше всего воспринимал Семиларен. На теле… точнее, щупальцах существа вырисовывались самые невероятные, удивительно сложные узоры. Менялись они с такой скоростью, что у Семиларена начало барахлить восприятие окружающего мира. Он чувствовал, будто не спал целую вечность, и притом никак не мог заснуть. Он видел всё и ничего, что-то слышал и осязал, совершенно не разбирался в своих ощущениях. Семиларен собрал осколки разных мыслей и попытался что-нибудь из них составить – но не смог. Вдруг он понял, что связан прочной верёвкой. Семиларен довольно быстро освободился, но верёвка опутала его вновь. Что бы ни делал блент, верёвка неизменно связывала ему руки. Она как будто липла к ним. В отчаянии Семиларен перестал сопротивляться – и верёвка тут же исчезла.
Неожиданно Семиларен оказался в каком-то странном стеклянном коридоре. Стены коридора с угрожающей скоростью надвигались на блента. Даже семнадцать сильных рук не могли остановить эти стены. Семиларен думал, что ему пришёл конец, но стены в один миг застыли, после чего непонятным образом превратились в железные решётки. Так и не поняв, что же произошло, Семиларен заметил, как решётки стали искривляться, переплетаться самым затейливым образом. Образовался сложный узор, который почему-то вызывал у блента отвращение.