Странности
Шрифт:
Путешественника немного разморило на солнышке, он по привычке принялся умывать мордочку. Да и на боку примялась шерстка. Ее следовало бы привести в порядок. Кот не любил, когда его драгоценная яркая шерстка принимала совершенно непривлекательный вид, и всячески во время отдыха заботился о ней. Раньше, как помнилось, так делала мама-кошка. Она усаживала всех котят возле себя и с усердием вылизывала, приводя в порядок.
Да, славные времена в прошлом, но они именно в прошлом, вернуться их не получиться. Уже тогда Рыжик хотел стать тем, кто будет преодолевать большие расстояния,
Уши прижались к голове. Что-то было не так.
Совершенно все предупреждало о внезапной опасности притаившейся совсем рядом. Так и застыв с высунутым розовым язычком и лапкой, не добравшейся до лукавой мордочки, кот прислушался ко всем звукам, что раздавались рядом.
Радостный смех затих. Его сменили тихий шелест травы, звук маленьких шагов и счастливое сопение. Кое-кто решил, что было бы здорово взять кису на ручки. Рыжик терпеть не мог чужаков и выступал против такого непотребства, и замер лишь для того, чтобы мальчик совсем немного наклонился. Ребенок, наверняка, захочет потискать красивого кота. Вот тогда-то, решил Путешественник, он вцепиться в ладонь наглого захватчика.
Прошло пару мгновений, но ничего не произошло.
Нетерпеливое сопение все так же продолжило раздражать чуткий кошачий слух, словно какая-нибудь глупая мошка приставшая просто так из-за ничего.
«Ну, когда же ты подойдешь ближе?» – именно так думал Путешественник. Он уже не раз видел детей, и они были совершенно разными. Когда-то ему попадались и добрые, способные поделиться своей сосиской в булочке и даже котлетой, но кто-то все же был просто чудовищен.
Так, из-за одного плохиша у кота как раз и было порвано ухо. Натравить мелкую собачонку, похожую на толстую крысу, но с очень острыми зубами и отсутствием мозга, показалось хулигану очень хорошей идеей, а вот Рыжему нет. И теперь он очень тщательно выбирал человека, к которому можно было бы подойти. Не всякий человек был добр.
А маленький разбойник все никак не мог решиться подойти и погладить красивого кота по голове. Такой яркой шерстки ребенок никогда не видел, и именно она привлекла его к животному.
– Котик… котик ты ведь хороший, да? – все еще боясь сделать последние шаги, спрятал руки за спину, будто для того, чтобы не напугать животное.
Чуть помедлив, Рыжий Путешественник распрямил свою гибкую спину, которая против воли напряглась и прогнулась чуть вперед для того, чтобы в любую секунду кот смог приготовиться к броску, к битве за жизнь. Голова чуть опустилась, усы перестали топорщиться.
Прежнее спокойствие нашло на рыжика, и он встал на все четыре лапы, чтобы повернуться к мальчику до сих пор стоящему поблизости, но не решающемуся, наконец, погладить понравившегося кота.
Кот мурлыкнул и хитро сощурил зеленющие глаза. Длинный гибкий хвост лениво махнул пару раз в воздухе. Опасность миновала.
– Ну что же ты? Гладь или же нет. Я пока свободен, – отчетливо и ясно сказав это Рыжий характерно сделал «мурк» в конце. Так наверняка делали бы и другие коты и кошки, если бы умели разговаривать. Но насчет других Путешественник не знал и считал, что такое действие привносит в его
Как же это жить, и без загадки?
Мальчишка замер на месте и забавно расширил свои глаза. Он видел многих котов, разной раскраски: и серых и белых и полосатых, но рыжих никогда не встречал. И не то, чтобы они так уж редко встречались – их всегда много, но вот на малые годы мальчишки еще ни одного рыжего четырехлапого не встречалось. А чтобы они еще и разговаривали! Вот это уж точно ни разу в жизни. Любопытство пригвоздило его к месту, он не смог сделать ни одного шага, ни назад, ни вперед.
– А-а к-когда же вы будете заняты, господин Кот? – воспитанно обратился ребенок, сложив свои руки за спину, потому что уж очень хотелось погладить гладкую шерстку, но это было бы грубо.
– Совсем скоро, – уши шевельнулись будто в раздражении, как же не знать, что занятость наступает скоро, то есть очень быстро, – еще около пяти павлинов, а может, если повезет, даже десяти.
– Каких павлинов? – удивление послышалось в детском голосе.
– Красивых, но, честно говоря, очень глупых. Настоящие курицы. Только хвостом и могут вертеть из стороны в сторону.
Слова, сказанные котом, были странными и непонятными, чтобы не казаться совершенно глупым мальчик решил спросить то, что его интересовало куда больше, чем какие-то там павлины.
– Господин Кот, а у вас есть имя? – поинтересовался он.
– Конечно, есть! И намного лучше, чем у некоторых, – рыжик уселся поудобнее на траве, выпятив вперед свою грудь. Гордость так и сквозила в гибком, увертливом, кошачьем теле. – Я его нашел, когда был в одном из своих первых путешествий! Вот тогда, пройдя через многие дороги, я его и примерил. Не знаю, какой глупец его потерял, а может, выбросил, но мне оно подошло идеально!
Мальчишка заинтересованно поддался вперед. Он знал, что у всех всегда есть имя, что у кого-то оно длинное, а у кого-то короткое, совсем простенькое, но обычно имена давались в тот момент, когда рождался человек. Так было и у него и у старшего брата, да и у всех, кого знал ребенок.
Но чтобы найти имя просто так? О таком малыш впервые слышал.
– Так какое же оно у вас?
– Я – Рыжий Путешественник! Величайший из котов, который смог обойти множество дорог и увидеть то, что многим просто не дано увидеть! – Рыжик так возгордился, что приподнял свою мордочку немного выше, ожидая похвалы и обожания.
– А что же вы смогли увидеть? – детские глаза загорелись интересом и жаждой услышать о чем-то таком, что еще никто и никогда не слышал и не видел кроме этого странного, но очень красивого рыжего кота.
– Много чего, – Путешественник был немного раздосован из-за того, что мальчик совершенно не поразился его именем, а ведь оно одно такое на свете, никто же не ходил с таким же, а если и ходил, то не украшал своего хозяина так, как рыжика. – Я видел и кхрю и канителей, и многих других обитателей разных земель, стран и королевств. А какие красивые небеса бывают в некоторых местах! Не то, что здесь. Тут оно какое-то серое и непонятное, – кот махнул своим хвостом, выражая свое мнение на счет небосвода, повисшего над городом.