Странные игры
Шрифт:
– Сейчас им еще хуже, ведь полиция вновь открыла дело, – фыркнула мать. – Вроде бы Кэти показывают фотографии подозреваемых…
– По-моему, преступник – близкий к семье Стоунов человек, – предположила Гленда. – Ведь сопротивления Кэти не оказала.
– Сомнительный аргумент, – возразил Эван. – Кэти – всего лишь маленькая девочка, справиться с ней несложно.
– Не забывай – мать была в доме, всего в нескольких шагах. – Гленда покачала головой.
– Говорят, Клэр болтала по телефону в ванной, причем
– Может, довольно? – решительно сказала Робин.
Эта тема уже сидела у нее в печенках. И вообще, день не задался, коли на то пошло.
– Разве ты не утверждала в свое время, что для некоторых твоих пациентов повторное столкновение с травмой – фактор стресса? – спросил Эван. – Помню, один из них даже прервал курс на середине…
– Нет, не прерывал! – вспылила Робин. – Мать перестала водить его на сеансы вопреки моим советам. Отчасти проблема заключалась в страховом полисе: его условия не позволяли оплатить больше часов. А загнать травму в подсознание – хуже не придумаешь!
– Я ничего загонять не предлагал, – Эван примирительно поднял руки. – Всего лишь повторил твои слова.
– Наверное, разумно помочь Кэти пережить ужасный опыт, – сказала мать. – Всегда считала, что психотерапевт – своего рода умственный пастух, собирающий разрозненные мысли и направляющий их в нужную сторону.
– Прекрасно сказано! – воскликнула Гленда.
Мать улыбнулась.
– Теперь я уже не веду эфиры на радио. С кем поделиться мыслями? Только с друзьями да с родственниками. Мне-то и так неплохо, а вот для слушателей – настоящая потеря.
Эван, вздохнув, произнес:
– В некотором смысле в исцелении нуждается не только Кэти и ее семья, но все наше маленькое сообщество. Происшествие с Кэти травмировало нас всех, зато теперь жители Бетельвилля смогут наконец жить дальше.
– По себе знаю, – поддержала его мать, картинно хлопнув по груди ладонью. – Каждый день думала о бедной девочке.
– И я, – подхватил Эван. – Кстати, Робин тогда тоже совершенно расклеилась.
Робин сжала челюсти, понимая, к чему ведет бывший муж.
– Не расклеилась, а расстроилась – как и все в городе.
– Помню, как говорил с тобой в тот вечер… – Эван приподнял бровь.
– Да тебя вообще в городе не было! – отрезала Робин. – Ты уехал в один из своих бесконечных туров с фотосессиями.
Эван обиженно опустил уголки губ.
– Я имел в виду по телефону. И тур я сократил, чтобы принять участие в поисках. Так или иначе, во время разговора ты рыдала не переставая…
– У Робин всегда было доброе сердце, – вставила мать. – Вся в меня.
– …и все повторяла, что не представляешь, как чувствует себя Клэр.
– У нас был вовсе не такой разговор, – процедила Робин
– С того дня прошло несколько месяцев, а ты все не могла успокоиться. Говорила, что для матери нет ничего хуже, чем потерять ребенка… По-моему, твой настрой как раз и привел к беде.
– Говори уж прямо. – Робин посмотрела на бывшего мужа.
Швырнуть бы ему в лицо проклятый телефон…
– В смысле?
– Что ты ходишь вокруг да около? Расскажи, какая такая беда.
– Сама знаешь… – Эван выпучил глаза. – Или собираешься заставить меня вновь пережить психологическую травму? Мы типа на сеансе?
– О чьей травме ты разглагольствуешь? – вспылила Робин. – Это у меня случился выкидыш! Не у тебя, Эван! А ты, как всегда, отсутствовал. Я была одна в больнице, когда врачи сказали, что…
Ее душили слезы. Нет, не плакать… Только не сейчас, не при всех.
Она откашлялась.
– Выкидыш не имел никакого отношения к случаю с Кэти.
Взгляд Эвана смягчился.
– Ты все время размышляла, каково приходится Клэр. Тебя подобная перспектива пугала. К тому же приходилось сталкиваться на сеансах с другими детишками с нервными расстройствами. Тебе ведь лучше других известно, насколько мысли и психологическое состояние влияют на тело. Вполне возможно, что твой собственный организм принял меры, чтобы подсознательные страхи не сбылись.
– Очень может быть, – кивнула мать. – Робин, помнишь, какие головные боли тебя преследовали перед экзаменами по математике? Я всегда считала, что это реакция организма на…
– Всё, телефон я наладила, – резко сказала Робин и отдала аппарат матери. – Теперь должен работать, а вообще я на твоем месте купила бы новый. Простите, но мне пора.
– А пирог? – огорчилась Гленда. – Хоть бы попробовала…
– Посиди еще немного, Робин, – бросила мать. – Где твои манеры? Я тебя такому не учила.
Робин окончательно вышла из себя и вскочила с дивана.
– Нет уж! Я ведь вижу, что ты тут устроила, мама. Очень мило позвать меня в гости, зная, что здесь будут Эван с Глендой! Извини, я не собираюсь участвовать в твоей постановке. У меня другие планы.
Мать схватилась за сердце и с навернувшимися на глаза слезами залепетала:
– Не понимаю, о чем ты… Какая постановка? Эвана и Гленду я пригласила еще в начале недели. Даже не знала, что вы появитесь одновременно…
– Правда, – поддержала ее Гленда. – Диана позвонила мне пару дней назад.
– А потом, надо было разобраться с телефоном. – Голос матери заметно дрожал. – Хотела починить сама, но это не так-то легко в моем возрасте…
Все трое смотрели на Робин со смесью жалости и осуждения. На такие штуки мать была горазда – умела заставить дочь почувствовать себя злодейкой, обвиняющей родительницу в воображаемых заговорах.