Странные колонисты. Мемориал
Шрифт:
По мере того как шли месяцы, Лат и Снорап стали более чутко воспринимать перемены в двуногих. И все же они не замечали, что из-за постоянной борьбы за существование нервы колонистов были на пределе. Люди жили, как два заточенных в клетку зверя, и избегали друг друга в страхе, что ненароком оброненное слово вызовет открытую ссору.
— У обоих уменьшилась масса, — критически комментировал Лат, глядя на согнутые фигурки в поле.
— Вероятно, сказывается нехватка питания, — предположил Снорап.
— Вряд ли, — задумчиво отозвался Лат. — Скорее переутомление. Последние недели они трудятся день
— И меньше разговаривают, — заметил Снорап.
— И не смеются, — добавил Лат. Он наконец достаточно овладел языком двуногих, чтобы различать речь и смех. — Возможно, однако, они оживятся, когда появятся первые ростки.
— Да, появление на свет новой жизни всегда производит стимулирующее действие, — сказал Снорап. — Для тех, кто способен понимать, это символизирует вечное чудо круговорота природы.
— Я, скорее, имел в виду значение урожая в плане пищи на зиму, — сказал Лат.
— И это, разумеется, тоже, — согласился Снорап, слегка уязвленный тем, что его философствования прервали.
Всходы второго урожая действительно возымели то действие, которое предвидел Лат. Отношения между двуногими снова стали ровными и теплыми. Ростки второго урожая всходили несколько медленнее, зато были крепкими и несли даже больше зерна.
Но теперь на поле набросились представители местной фауны — пришли полакомиться созревающими плодами. Где они укрывались во время лютой зимы, дождливой весны и испепеляющего зноя лета, сказать было невозможно. Большому и Малому смутно казалось, что порой они замечали каких-то животных, но уделять им внимание было некогда. Первыми появились самые маленькие — насекомые всех размеров и крошечные зверьки. Работая дотемна, двуногие вырыли глубокий ров вокруг поля и наполнили его водой из ручья. Потом пришли животные покрупнее, и несколько ночей подряд колонисты по очереди несли вахту с метательным устройством (в котором Лат и Снорап распознали примитивное оружие), ибо крупные животные приходили только в темноте.
Этот факт наконец привлек внимание Большого, и однажды он установил по периметру поля столбы с короткими толстыми трубками, соединив их чем-то похожим на тяжелую черную веревку. Сразу после наступления темноты Лат и Снорап отправились на разведку.
— Кабель, — сказал Снорап. — Для передачи энергии. Между прочим, я заметил, что Малый возится у силовой установки, но в то время был так увлечен занятием Большого, что не обратил внимания. Любопытно…
И тут на дальнем конце поля одна трубка, казалось, взорвалась и стала выбрасывать разноцветные шары огня. Собственно говоря, это была всего лишь самозаправляющаяся римская свеча. Ни Лат, ни Снорап не поняли бы, разумеется, такого странного названия, хотя в сути явления разобрались почти мгновенно. Едва искры первой свечи потухли, как зажглась следующая, осветив свой участок земли. Лат и Снорап отступили во тьму.
— Видишь! — торжествующе воскликнул Лат. — Двуногие не зависят от машин, а используют их по своему разумению.
Снорап повернул голову и посмотрел на товарища.
— Ну? — потребовал Лат. — Ты должен признать, что я прав. Прислушайся! Дикие звери в испуге убегают.
— Это я признаю, — медленно проговорил Снорап. — Но ты все время меня неправильно понимаешь. Дело не в том, как двуногие используют машины. Отважатся ли они
Зеленые глаза Лата гневно сверкнули.
— За те века, которые мы провели вместе, я успел узнать твой характер. Ты боишься своей собственной природной доброты, склонности помочь двуногим. Стремясь быть беспристрастным, ты несправедлив к ним.
Снорап внутренне вздрогнул, признавая его правоту.
— После тех же столетий, — горько сказал он, — мы могли бы не выяснять отношений.
— Правда есть правда, — заявил Лат, и его большие челюсти твердо сомкнулись.
— Я остаюсь при своем мнении, — сказал Снорап.
— А я — при своем!
Минуту они сверлили друг друга взглядами. Затем Снорап повернулся и побрел к привычному убежищу в зарослях, а Лат помчался по равнинам, в беге изливая злость и раздражение.
В куполе спали двое обессиленных людей. Впервые за многие недели они провели спокойную ночь.
Дня через два колонисты приступили к сбору урожая и за первый день убрали примерно пятую часть. А на второй день Малый неожиданно пошатнулся и не устоял на ногах. В напряженном молчании наблюдая за событиями, Лат и Снорап увидели, как Большой бросил работу и подбежал к упавшему.
— Ради бога, только не сдавайся! — донесся его голос.
— Один день… — с трудом выдавил из себя Малый. — Давай отдохнем один день. Говорю тебе, я не могу больше!..
— А вдруг что-нибудь случится?..
Малый шевельнулся, встал на ноги и повернулся к куполу.
— Погода хорошая. Твое устройство будет отгонять диких зверей. Зачем мучить себя? Мне нужно спать!
Долго глядел Большой, как Малый медленно бредет к дому, затем сдавленно выругался, отбросил инструмент, который держал в руке, и пошел следом.
Снорап и Лат повернулись друг к другу.
— Они сдаются, — сказал Снорап. — Они оставляют поле на попечение своих машин.
— Я не могу их винить, — твердо ответил Лат.
— На мой взгляд, — упрямо заявил Снорап, — они не выдержали испытания.
Лат и Снорап неотрывно смотрели друг на друга.
— Мне кажется, — наконец проговорил Лат, — мне кажется, что мы потеряли взаимопонимание, необходимое для дружбы.
Снорап склонил голову.
— Не могу не согласиться.
— Наши отношения были длительными и добрыми, — продолжал Лат. — Я запомню их.
— И я не забуду, — ответил Снорап. А чуть погодя добавил: — Я задержусь немного, чтобы увидеть конец.
— Тогда и я подожду, — отозвался Лат.
Внезапно Снорап поднял голову и прислушался. Через секунду и Лат последовал его примеру.
— А вот и конец, — сказал Снорап.
На всех молодых планетах водятся чудовища. Приближающееся травоядное, по размерам и силе далеко превосходящее своих врагов, являлось убедительным тому доказательством. Его гигантская туша, состоявшая практически только из живота, рогов и головы, покоилась на четырех колоннообразных ногах. Следуя за уходящим теплом, чудовище плелось на юг, оставляя за собой полосу оголенной почвы.