Странный мир, странная встреча
Шрифт:
– …вы, судя по всему, и останетесь, – упрямо договорил магистр и припечатал. – Ибо все, на что вы способны – это без конца себя жалеть.
От боли в ладонях, в которые почти до крови врезались ногти, Рей закусила губу, но удержалась и уши руками не закрыла – такого удовольствия она этой сволочи не доставит.
– И соизвольте смотреть на меня, когда я с вами разговариваю, – недовольно сказал принц Хаоса. Положив руку на плечо девушки, он попытался развернуть её к себе.
– Хватит! – рявкнула Рей. Сбросив с себя его ладонь, она изо всех сил оттолкнула магистра и чуть
Резко обернувшись, Рей зло выпалила:
– Что ещё?
И осеклась, увидев, как темный лорд медленно, словно нехотя оседает на пол.
*
М-да, приходить в себя было чертовски неприятно. Пожалуй, даже неприятнее, чем после попойки в Хаосе, которая в шкале хреновости невольно стала точкой отсчета. Если, от огневодки гудела голова, и общее состояние характеризовалось как «ненависть ко всему живому», то после заряда холода, угодившего рядом с сердцем, что-то внутри застыло. Лед, пробираясь под кожу, дарил принцу Хаоса «незабываемые» ощущения. Казалось, огонь в крови постепенно гаснет, оставляя вместо себя сиропообразное застывающее нечто, не способное циркулировать по венам. И пусть сейчас медленно, будто нехотя, тьма, обнимающая ледяным саваном, отступала, возвращая Эллохару контроль над собственными руками, это было жутковато, если честно. А заставить директора Школы Искусства Смерти испытывать если не страх, то хотя бы его отголоски – это уже говорит о многом! Растет, девочка, быстро растет. Скоро злить её станет совсем не так весело, как было весь этот месяц.
С трудом открыв глаза, Эллохар понял две вещи. Первое: стена, на которую он опирался спиной, была теплой. Даже слишком теплой – в общем-то, практически горячей, хотя темный помнил, что все стены в тренировочном зале были проморожены насквозь. Второе: его попытка вывести Рейлу из состояния «бедная я несчастная», в которое она упрямо проваливалась, пусть отчасти, но удалась.
Отчасти, потому что он, похоже, перестарался.
Сфокусировав взгляд на сидящей перед ним на коленях девушке, магистр едва сдержал умиленную улыбку. Ну, и куда делся весь наш боевой настрой? Губы дрожат, на глазах слезы (не замерзают, кстати, что прогресс), а рука, прижатая к его груди, ощутимо трясется.
Но при этом греет! От пальцев, которые он отчетливо ощущал даже через ткань рубашки, шло ощутимое тепло!
Нет, он не планировал доводить её до слез. Конечно, язвил Эллохар всегда на автомате, понимая, что иногда его комментарии больно жалят, и когда Рей отвернулась, пряча слезы, Рэну на миг показалось, что на этот раз он перегнул палку. Но, к сожалению, Даррэну нужно было, чтобы его подопечная не расплакалась, а разозлилась, поэтому он рискнул продолжить говорить гадости, которые старательно придумывал на ходу. И ведь оказался в очередной раз прав! Нужный эффект достигнут, судя по горячей ладони у него на груди!
Кстати, это мокрое дело надо как-то прекращать.
– Все-таки разревелась, – с трудом шевеля языком, выговорил он.
И почти мгновенно паника, плескавшаяся
– Ну, знаете! – зло воскликнула Рей, отдергивая руку. – Вы… Вы! Чтобы я еще когда-нибудь попыталась вас спасти!
– Главное угробить больше не пытайся, – хохотнул Эллохар и застонал от неожиданно стрельнувшей боли в грудной клетке. – Серьезно: полегче в следующий раз, договорились?
– Хотелось мне когда-то прибить одного препода, – буркнула Шелдон, – но инженерную графику я все-таки сдала, так что практики смертоубийства профессоров, увы, не имею.
– Не знаю на счет инженерной графики, – хмыкнул магистр и, держась за бок, с кряхтением поднялся на ноги. – Но вот я до конца твоего обучения всерьез рискую не дожить.
– А нечего меня злить! – выпалила девушка обиженно. – И пугать! И вообще, с вами невозможно нормально разговаривать! Как вас вообще ученики терпят?!
– О, адепты меня обожают, – фыркнул магистр. – Так, – он огляделся. – Что было после того, как я отключился?
– Вы упали, – голос Рейлы дрогнул. – Я не поняла сначала, как это произошло, но у вас кожа начала синеть.
– Когда ты меня оттолкнула, – задумчиво объяснил темный, изучая участок стены, около которого сидел в отключке, – ты невольно активировала холод. Видимо, прицеленный удар по сердцу – это чересчур.
– Да, я потом поняла, – Рей прикусила губу, вспоминая, – но вы гадостей наговорили и я, видимо…
– Эти «гадости» успешно тебе помогли, – резонно возразил мужчина. – Дальше, прелесть моя.
– Дальше, – Шелдон пожала плечами, – я понимала, что вы замерзаете, и оно как-то само получилось. В общем, я вспомнила, как вы меня пытались разморозить, тогда, в «ДэЮре», – она нервно хмыкнула, – и пламя загорелось. Само. Сначала вокруг меня, а потом у меня вспыхнула ладонь.
– Одна? – уточнил магистр Смерти. Присев, он рассматривал след от руки, темным следом опечатавшийся на белой поверхности стены.
– Сначала да, – Рей кивнула, тоже глядя на отпечаток собственной пятерни. – В общем, я решила, что тут уже поздно подогревать костерком, и приложила горящую ладонь к вашей груди.
– То-то палёным пахнет, – хмыкнул Эллохар. Рей бросила на него испуганный взгляд.
– Но пламя же не могло вам навредить!
– Мне – нет, – темный выразительно оттянул на груди изрядно подкопчённую ткань, – но про рубашку никто не говорил. Эх, моя любимая. Была, – делано-горестно вздохнул он, но тут же, взглянув на растерянное лицо девушки, добавил, – шучу, прелесть моя. И?
– И – ничего, – буркнула Шелдон, – вы перестали синеть, но глаз не открывали и холодный были, как труп. Теперь я понимаю, – подумав, скептически добавила она, – почему Дэя с Наавиром приняли меня за умертвие. В общем, я так просидела минут десять, прежде чем вы зашевелились.
– Это хорошо, – Эллохар кивнул. – А стена почему оттаяла?
– Голова закружилась, – Рей махнула рукой, – и чтобы не упасть, я уперлась в стенку ладонью. А она в этот момент тоже вспыхнула. В смысле рука вспыхнула, – взглянув на темного, уточнила она. – Стена просто разморозилась.