Странный мир
Шрифт:
Вышедший на улицу швейцар разговаривал с извозчиком.
– Слыхал, в апреле бонба разорвалась в "Северной гостинице"?
– Ну-у...
– отвечал извозчик.
– Анархисты взорвали. Семь окон повылетало. Жандармы на след встали. И сегодня всех их повязали!
– Да ты что?!
– Точно говорю, вот те крест!
– швейцар перекрестился.
– Прямо напротив выхода и взяли. Всех троих. С бонбами. Ещё чуток, и взорвали бы тут всё. Говорят, на вокзал шли, амператорский поезд взрывать.
– Ну, ты скажи...
– извозчик хлопнул рукой по колену.
– Одно слово -
Швейцар огляделся, не увидел ничего подозрительного, но на всякий случай наклонился к извозчику и забормотал горячим шёпотом:
– По мне, так некоторых энтих господ давно пора бонбой того-сего. Врут амператору. Грабят и воруют. На нашей шее сидят. А царю докладают, что всё хорошо в Рассее. Вишь, как.
– Оно верно...
Я перестал подслушивать и отправился в центр. Заняться поиском какой-нибудь работы и средств к существованию. Я собирался пробыть в этом мире как можно дольше. По местным меркам ничего я не умел. А даже если б умел - всё равно никуда бы меня не взяли без справки из полиции о благонадежности и рекомендательных писем. Как и в начале, я двигался не спеша, вертя головой и придирчиво рассматривая дома. К слову, не смотря на войну с японцами, в городе шло массовое строительство каменных домов. Откуда только люди брали средства?
По Измайловскому, а потом Вознесенскому проспектам я добрёл до Мойки и повернул направо - к Невскому. Чувствовал я себя крайне неуютно: мой внешний вид явно диссонировал с рафинированными господами, спешащими по тротуарам. Будь я моложе - сошёл бы за посыльного. А так оставалось только ждать окрика жандарма и препровождения в участок. Что бы я там сказал? Повинился бы во всех грехах, которых не совершал? Умолял бы отпустить? Кто его знает... Хотелось спрятаться и не отсвечивать лаптями и ветхой рубахой.
Впрочем, без всяких происшествий я умудрился дойти до Большой Конюшенной улицы, где на углу с Волынским переулком шло очередное строительство. Стоял забор, из-за него высились леса. Был построен только первый этаж. Наверху сновали каменщики, возводя стены и таская кирпичи. Дело шло споро. Мне вспомнилось, как на практике в институте я работал подсобником на строительстве кирпичного дома. В принципе, ничего сложного. Ну, тяжеловато вначале с непривычки. А потом втягиваешься.
Я решился. Почему бы не попытаться наняться на стройку? Хоть чернорабочим? Платят, может, и не ахти. Но, наверняка, кормят и угол для ночлега могут предоставить. Оставалось открыть дверь в заборе и войти. Перед решительным шагом я задрал голову, посмотрел на леса и увидел, что прямо надо мной стоят несколько рабочих и двое в цивильном, видимо, начальство. И почти тут же сильный порыв ветра вырвал из рук одного из них большой лист бумаги. Лист покружился и свалился чуть ли не на голову. Я подхватил его и развернул.
Это был план второго этажа строящегося дома. Чертёж не сильно отличался от привычного мне, так что я с интересом разглядывал планировку. До тех пор, пока сверху начальственным голосом не крикнули:
– Эй, парень! Чего стоишь?! Неси эпюру сюда!
Я аккуратно свернул план и проник на стройку.
Немного проплутав в поисках лестницы, я всё же добрался до второго этажа и подошёл к господам.
– Интересуетесь?
– спросил он, кивая на чертёж, который я ему вернул.
– Да. Интересно вспомнить, чему учили.
Господин развеселился.
– И что же вы закончили, милсдарь? Университет? Высшие технические курсы? Церковно-приходскую школу?
– Институт путей сообщений.
И на недоверчивый взгляд добавил:
– Вы на мою одежду не смотрите. Ограбили меня в поезде - всё стащили вместе с документами. Пришлось облачаться во что попало. А в Санкт-Петербурге у меня ни друзей, ни родственников. В институт идти, знакомых поискать - позору не оберешься. Вот и хожу по городу, не знаю, куда приткнуться. С полицией связываться желания никакого: небось, пока выяснять будут, посадят в камеру. А там вши или клопы какие-нибудь.
– Брезгуете?
– Есть немного. К тому же, от них болезни всякие... Разрешите ваше имя узнать?
– Фёдор Иванович, - представился мужчина.
– Серёга, - сказал я и тут же поправился: - Сергей Леонидович. А это вы - автор проекта?
Фёдор Иванович внимательно посмотрел на меня.
– Да. Имею честь быть архитектором данного здания.
– Хороший дом, - похвалил я.
– Небось, первую премию получите.
– Так уж и первую...
– улыбнулся Фёдор Иванович.
– Вторую, как минимум. Я вас, как специалист, заверяю.
Поведение моё отличалось крайней наглостью по местным меркам. Ещё бы! Какой-то босяк-деревенщина с улицы ведёт себя запанибрата с главным человеком на стройке. Причём, ничуть не смущаясь. Либо он сумасшедший, либо человек из того же общества. Но в стеснённых обстоятельствах. Речь моя выглядела разумной, так что господин архитектор выбрал второй вариант. А как не порадеть собрату, когда ему помощь требуется? Особенно, если тебе это ничего не стоит?
– Так что насчёт плана здания? Вы его хорошо рассмотрели? Замечания будут?
– архитектор откровенно посмеивался.
– Не будет замечаний. Видно, что профессионал работал.
Фёдор Иванович остался доволен. Возможно, почувствовал во мне собрата по профессии.
– Вы, кажется, думали - где устроиться?
– Да, - подтвердил я.
– Приходите в мою мастерскую. Посмотрю вас в деле. Но с этим деревенским видом непременно надо что-то сделать.
Он быстро написал на бумаге адрес для меня, распоряжение для подчинённых, расписался и отдал её мне.
– Отдайте управляющему. Он всё сделает. До встречи, Сергей Леонидович.
В некотором ошеломлении, что все мои проблемы внезапно решились, я выбрался со стройки и развернул записку. Посмотрел - куда идти и подпись человека, который мне указал неоценимую услугу. Внизу значилось: "Лидваль А. Ф., художникъ-архитекторъ".
"Вот, значит, как...
– сказал я сам себе.
– Придётся доверие оправдывать. Иначе - нехорошо". Сориентировался и поспешил на Каменноостровский проспект - через Конюшенную площадь, Марсово поле и Троицкий мост.
Я работал. Снимал комнату на Петербургской стороне.