Странный новый мир
Шрифт:
И он чуть не влетел в кого-то, не привык следить в трех измерениях. В то же время транспортная система не подвела, чуть дернула пояса, и они разошлись, не столкнувшись. Кричавший снизился к развалинам, похоже, Михаил чуть не устроил аварию с еще одним участником проекта.
Можно было проверить через сеть, но он не стал.
— Ой, как вспомню, в первый же день столкнулась с Османом Петровичем, - загрохотал смех Алатеи. – Он вылетел осмотреть свое дерево сверху, что-то там подрезать, а я гналась за Старстеном, который полез рвать оттуда мини - дыньки.
Михаил вспомнил старый анекдот про
— Сообщество любителей истории, - равнодушно сообщила Алатея. – Прибыли повторять битву под Смоленском.
— Которую из них? – полюбопытствовал Михаил.
— А их было много?
Они снова рассмеялись, легко и непринужденно, словно общались уже давно. Михаил уже не путал открытость обитателей мира со страстью в его адрес, хотя на ум сразу пришла Джуди. Они пролетели мимо дома и какого-то небольшого заводика по производству композитных пластиков, хотя опять и снова Михаил не признал бы в этом красивом и закругленном здании заводик. Скорее нечто вроде мини-курорта его времен, или художественного особняка.
— А вон там карьер по добыче глины, - указала Алатея, будто заправский экскурсовод.
— Но зачем все это? – вырвалось у Михаила. – Ведь есть синтезаторы и неограниченная энергия, зачем что-то добывать и перерабатывать?
— Я тоже так думала, но выяснилось, что энергия все же ограничена, и чем меньше ее уходит на перестановки атомов, тем лучше, экономнее. Никто не трясется над лишними энергонами, но и не швыряются направо и налево, гася и зажигая звезды и создавая новые планеты.
— Хм-м-м-м, - отозвался Михаил.
Очарование нового мира слегка угасло, как с Таней.
— А если тебе поставить ипу, которая будет ограничивать тебя и Старстена вместе? – предложил он, когда они уже свернули от реки и влились в «поток».
— Вместе?
— Ну да, ты подашь ему пример, что ограничивают вас обоих и вообще.
— Над этим надо подумать, - кивнула Алатея и добавила. – Давай домой, что-то у меня уже рога мерзнут.
— Конечно! – вскричал Михаил. – Не надо было терпеть все это ради меня!
— Оно того стоило, для местных полеты на поясе самое естественное дело, а найти того, кто разделяет мой восторг ими – такое дорогого стоит.
— Пожалуй, - согласился Михаил.
Пока они летали туда и сюда, а потом пытались достать Старстена из кустов малины да так, чтобы Османа Петровича не хватил удар от испорченных растений, появилась и отсутствовавшая пара соседей. Женатая пара, как показывал их сетевой статус, и Михаил понял, что на глаз, без подсказок манопы, не определил бы, к кому относилась жена. Смуглая, но не до черноты негров, ближе к арабам или евреям, носатая, широкоглазая и широкобедрая, мелкая в смысле роста, подвижная и любопытная. Муж, огромный ленивый увалень, больше напоминал сенбернара и словно компенсировал собой подвижность жены.
— Михаил Лошадкин, недавно вышел из криосна и получил гражданство, - представился он.
Молчаливый обмен через сеть статусами и именами
— Цецилия Авансон, специалист по прочности сплавов и выращиванию из них нужных конструкций, - тут же восхищенно отозвалась жена, глядя на него черными, широко раскрытыми, словно в аниме, глазами.
— Димитр Йохабе, - пробасил муж, - сейчас занимаюсь синергическим дизайном.
— А вы были в криосне, но ведь в него давно уже не погружают и надобность в анабиозе для полетов отпала после наступления ээ, - затараторила Цецилия.
Последнее прозвучало с интонациями дворовых гопников, «э, ты слышь» и Михаил едва не заржал. Эпоха Энергония, конечно, и некоторые даже предлагали начать с момента открытия новое летоисчисление, но все же.
— Я случайно оказался заморожен перед самым началом третьей мировой, - признался Михаил.
— О! Я изучала ту эпоху и писала доклад о влиянии культуры блипового восприятия на политику и общественные решения, вы просто обязаны рассказать нам все, ведь у нас есть время, да, дорогой?
— Конечно, - согласился Димитр.
Михаил чуть улыбнулся и начал рассказывать, незаметно поглядывая на Алатею.
Глава 14
— Позабыты хлопоты, остановлен век, вкалывают роботы, а не человек, - мурлыкал под нос Михаил древнейшую песню из совсем другой эпохи.
В то же время, суть она передавала, роботы вкалывали, а человек - то есть сам Михаил - следил за ними, реагируя на полученные сигналы. Правда, полежать пузом кверху на солнышке не удалось, так как всплыли те нюансы, из-за которых здесь и требовался личный присмотр живого. Стоит интересоваться таким заранее, отметил для себя Михаил, реагируя на очередной вызов, выглядевший для него, как всплывающая перед глазами табличка.
Можно было настроить и иначе, разумеется, все равно все обеспечивалось манопой внутри, но Михаилу нравился такой вариант, веяло от него ностальгией, играми и прежними мечтами, особенно на основе книг, как кто-то попал в виртуальность и начал там качаться, аж просто ух, до дыма серверов и управляющих ИИ.
— Оставить, - принял он решение.
"Экспедиция" (в кавычках потому, что таковые у Михаила прочно ассоциировались с лагерями из палаток в жопе мира) работала комплексно, занималась исследованием и нейтрализацией угроз, а также описаниями, сканированием и воссозданием случившегося, истории этого места, облика. Здания, по возможности, не трогали, пытались очищать и отмывать до первозданного вида, словно археологи с кисточками, отсюда и ассоциации с житьем в палатках посреди пустыни.
Роботы, разумеется, могли и сами отмывать или ломать, или еще что, но им специально задали максимально "неуверенную" программу и на каждый условный цифровой чих, где не было стопроцентной гарантии, они слали сигналы Михаилу, а тот принимал решения.