Странный приятель 1 - 4
Шрифт:
Даже вся отделка зала казалась какой-то пошловато-карамельной, и никак не соответствовала образу грозного воина и неустрашимого искателя приключений, коим, на всех трех континентах земли, слыл маэстро Лии.
— …Кормят тут вкусно… — Немного смущаясь, ответил он, на невысказанный вопрос своих спутников. — А я, признаюсь — люблю вкусно поесть. Это стало одной из причин, почему я выбрал Мооскаа, в качестве места, где можно осесть на старости лет.
Что ж — маэстро знал, о чем говорит. — Кухня Мооскаа, придирчиво вобравшая в себя лучшие рецепты со всего мира, по праву считалась эталоном хорошего вкуса на всем
Специи и приправы со всех уголков земли… А уж какой вклад вносило в это разнообразие, близко расположенное море — даже и объяснять не стоило. — Достаточно только упомянуть классические «морские уши» — сырую рыбу, нарезанную небольшими кусочками, на комочке пропитанной соусами каши. — Можно ли представить себе хоть одну мооскаавскую харчевню без этой чудной закуски?
Тысячи лет, люди со всего света съезжались в Мооскаа, принося с собой любимые виды продуктов и лучшие блюда… Все это смешивалось и перемешивалось тут в едином котле, со всей имперской решительностью и беспощадностью, образуя удивительные сочетания вкусов, устоять перед которыми не мог никто. Ведь не даром, составленный при Третьей Династии, императорским сановником Миико Кьяяном «Трактат о вкусной и здоровой мооскаавской пище», можно было найти в любом уголке земли, на каждой солидной кухне.
Что ж — этот кабачок, похоже, придерживался самых высоких мооскаавских стандартов. Так что не удивительно, что первые минут двадцать-тридцать, разговор как-то не клеился, а вместо этого пирующие активно работали челюстями и столовыми приборами. — Все не только успели изрядно проголодаться, но и испытывая истинное уважение и даже трепет — с молитвенным сосредоточением на лицах, отдавали дань искусству повара. Так что все разговоры сводились к просьбам передать соус, или рекомендациям попробовать то или иное блюдо.
Лишь когда животы изрядно округлились, а основные блюда опять сменили на закуски и сладкое, разговор вернулся к знаменитой и таинственной шпаге.
— …Я могу лишь сказать… — Ответил Ундаай на повторную просьбу Одивии. — Что сделан этот клинок, где-то сто пятьдесят-двести лет назад. Никак не раньше, это хорошо видно по характерному профилю клинка. И никак не позже ста лет назад, ибо именно тогда, вместе со смертью последнего мастера, прекратила свое существование семья Октай. …Очень знаменитый был род. — Мы вечно соперничали с ними в мастерстве. …И даже, надо признаться, проигрывали в последние года, когда они придумали, как делать свой «слезный булат» — видите — какой характерный узор?!
Увы, но последний мастер из семьи Октай, не имел детей, и был слишком горд чтобы взять ученика из вне. Так что секрет «слезного булата» умер вместе с ним.
Многие пытались открыть его, и даже добивались схожего рисунка. Но вот того сочетания гибкой упругости и твердости, повторить так и не могли.
Однако известно, что семья Октай, каждый такой клинок, делала по три года. И всего их — сделано около двух сотен.
…И да, думаю, вы это и сами понимаете — эфес, явно не родной, иначе бы я, возможно, смог бы сказать вам несколько больше. — Мода на гарды, куда более
Однако, сударь оу Дарээка — позволю себе дать вам один совет — коли вы окажетесь в наших горах — обратитесь в мастерскую любого старого рода. Там сочтут за честь поработать с клинком Октая, и бесплатно сделают ему куда более достойное обрамление, чем эта медяшка. Даже если вы большой поклонник рационального стиля, и не выносите никаких украшений. — Можно сделать простую стальную гарду — точно по руке и отлично уравновешивающую оружие. А можно… — видите — Ундаай вынул из ножен свою шпагу, и протянул ее рукояткой вперед. — Можно сделать и вот такою вот… Ничего лишнего, но зато как красиво!
Гарда его шпаги, сделанная из полированной стали и украшенная протравленным узором, была и правда великолепна, и судя по виду — продуманна до мелочей и необычайно удобна. Ренки, обычно гордившийся своей «медяшкой», внезапно даже почувствовал смущение — будто бы он и впрямь обижал великолепный клинок, жалея для него достойный эфес и ножны.
— Благодарю вас, сударь… — Кивнул он Ундааю. — Не уверен, что в ближайшее время окажусь в Олидике, однако, хорошенько подумаю над вашим предложением.
— А теперь, значит, моя очередь… — Вступил в разговор мастер Лии. — Не знаю, благородный оу Дарээка, как эта шпага попала в ваши руки, (хотя и надеюсь услышать эту историю) — но когда-то она была моей.
…Да — долгих двенадцать лет! Я взял ее как трофей в Драконьих горах, что на Южной Земле. Я там как раз был в дружине одного из Речных Князей, у которого была одна заварушка с местной, не то сектой, не то отдельным народцем — там это вообще сложно понять. Да и если честно — и шла эта кампания и окончилась она довольно бестолково. — Вошли в пару долин, распугав стада коз, и встали лагерем. Днем, мы чувствовали себя победителями, а по ночам — местные резали наших часовых, угоняли скот, и воровали все, что не положил под свой тюфяк. Даже у меня, признаюсь, украли чудесный мушкет фесткийской работы, причем — фактически из под рук. — Сел на камень, его положил рядом, а когда собрался вставать…
Впрочем, я не об этом. — Какой-то местный прохиндей-поганец, начал вызывать наших бойцов на поединки. — Мы даже обрадовались — хоть какое-то развлечение! Четырех поединщиков он убил, а пятым — был я.
…Хороший был боец. Даже меня смог слегка подрезать. Но я оказался лучше, и долго не мог поверить, какое чудо заполучил в качестве трофея.
И вот — двенадцать лет, она служила мне верой и правдой, (Эфес тогда у нее, каюсь, был тот же самый — то не было времени, то денег, чтобы заменить его, а потом привык), пока я не отдал ее своему ученику. …Пожалуй — лучшему из своих учеников.
Так как она попала к вам?
Ренки рассказал историю приобретения шпаги. Причем честно, без всяких прикрас.
— Хм… Говорите выбил вашу шпагу из рук… А каким приемом? …Да — Очень похоже.
Печально, но кажется это и правда был Чииян — сын моего старого друга, позаботиться о котором он мне завещал перед своей смертью.
…Не подумайте что я виню, или упрекаю вас, благородный оу Дарээка. — Даже с точки зрения кодекса наемников, одним из которых я был многие годы — ваш поступок совершенно оправдан. Вы оказались в битве на другой стороне, и обязаны были сражаться изо всех сил.