Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание
Шрифт:
Впрочем, их успокаивало одно — командировка Киму предстояла недолгая. Он должен провести в Маньчжурии несколько месяцев, а затем вернуться на базу. Возможно, потом его вновь перебросят через границу, но тогда появится дополнительное время для подготовки.
Переброску Кима взяли на себя пограничники — у них был безопасный маршрут. В Маньчжурии советская военная разведка располагала несколькими надежными агентами. Ким получил две явки — это были люди, которым он мог передать срочное сообщение. Они же должны были назвать ему время возвращения.
Ким не испытывал
Три месяца назад на границе советский патруль задержал двух японцев, которые, судя по всему, заблудились и совершенно случайно вышли к границе. Это был японский офицер и его младший брат, ожидавший призыва. Офицер пытался сопротивляться и был застрелен на месте. Младшего брата взяли живым. У него с собой были все вещи, включая письма из дому и полный набор документов. И у одного из офицеров советской разведки зародилась мысль: а не попытаться ли перебросить в Маньчжурию своего агента, выдав его за этого японца?
— А кто же будет изображать японца? — задал в Москве вопрос генерал, от которого зависело окончательное решение.
— Найдем кого-нибудь из наших корейцев, — уверенно ответил офицер, докладывавший план операции.
Для генерала, конечно, и японцы, и китайцы, и корейцы были на одно лицо, хотя в реальности они не так сильно похожи друг на друга. Но в жилах Кима текла и японская кровь. Он действительно был похож на японца, пойманного пограничниками. Плюс они были ровесниками.
Киму дали возможность увидеть человека, которого он теперь будет изображать. Когда японца приводили на допрос, Кима сажали в соседней комнате, и он через небольшое отверстие наблюдал за тем, как тот говорит, как двигается, как улыбается или хмурится.
Ким удачно перешел через границу и устроился на новом месте. Но почти сразу его призвали в армию и, вместо того чтобы оставить в Маньчжурии, повезли в Японию. Буквально накануне отъезда он получил от связного короткую записку с описанием места в Токио, где его будут ждать каждое третье и четвертое воскресенье месяца.
Он успел четыре раза встретиться с новым связным — это был молодой помощник советского военного атташе. В последний раз, уже в декабре 1944 года, Ким — или уже будем называть его Огава — передал, что его отправляют на Филиппины. И наконец, оказавшись на острове, он сумел отправить радиограмму, сообщив, где он находится.
Он был уверен, что, если бы война действительно окончилась, советская разведка сразу бы его нашла. А пока он не получит приказа, он должен действовать в прежней роли фанатичного японского офицера, не сомневающегося в конечной победе императорской армии.
Он не знал, что его телеграмму радист резидентуры советской военной разведки в Токио сумел записать только наполовину — передатчик был маломощный, и работал Огава на ключе крайне неумело. Шифровальщик, что смог, расшифровал и отдал заполненный бланк офицеру, который руководил работой Огава. Тот почти догадался, где именно находится его подопечный, но поделиться Своей догадкой ни с кем не успел.
На
Два молодых офицера с дипломатическими паспортами отправились в Хиросиму. Сколько могли, проехали на поезде, потом добирались на перекладных. В Хиросиме они застали то, что мы все потом увидели в кинохронике: развалины, трупы, мертвый, уничтоженный город.
Выполняя приказ, они набили привезенные с собой мешки землей, городским мусором, пеплом. Оторвали у одного трупа голову и тоже сунули в мешок. Мешки потом срочно отправили в Москву нашим ученым, которые сами создавали атомную бомбу.
Одним из этих офицеров был помощник военного атташе, который работал с Огава. После поездки в Хиросиму он заболел неизвестной врачам болезнью. Его срочно вывезли в Москву, где он вскоре скончался от лучевой болезни. Помочь ему медицина не могла. Погибая от малокровия, он уже не вспоминал о своем исчезнувшем агенте. Да в больнице ему и не с кем было поделиться своими соображениями.
После капитуляции Японии резидентура военной разведки получила из Москвы приказ выяснить судьбу пропавшего агента по имени Ким Бо Xqk, который действовал под именем японца Юити Огава. Резидентура ответила, что в японской армии он числится без вести пропавшим. Скорее всего, погиб. Ведь иначе он бы немедленно установил связь с советским посольством или, по крайней мере, попросил бы американские военные власти сообщить о его судьбе советским представителям.
Генерал Макартур: «Я вернулся!»
Как Огава не предполагал, что советские начальники его уже фактически списали, так и его подчиненным и в голову не могло прийти, что о них в штабе 14-й японской армии просто никто не вспомнил.
Косвенной причиной была стремительность американского наступления. Командующий американскими войсками на Дальнем Востоке генерал Дуглас Макартур брал реванш за свое поражение 1942 года.
…И через несколько десятилетий американские ветераны не смогут забыть речь Макартура, произнесенную им в тот момент, когда он вслед за передовыми частями высадился на первом филиппинском острове, отбитом у японцев. Его голос заметно дрожал.
— Вы слушаете радиостанцию «Голос свободы». Говорит генерал Макартур. Я вернулся! Благодаря Божественному Провидению наши войска опять на филиппинской земле. Час вашего освобождения пробил. Присоединяйтесь ко мне! Когда линия фронта приблизится к вашим селам и городам, поднимайте восстание против японцев! Во имя ваших сыновей и дочерей! Божественное Провидение поможет нам. С его именем — к справедливой победе!
Это выступление должны были услышать только на филиппинских островах, но кто-то из американских офицеров, обслуживающих радиостанцию, выпустил его речь на весь мир. И весь мир узнал, что генерал Макартур выполнил свое обещание и вернулся.