Странствие Сенора. Трилогия

Дашков Андрей Георгиевич

Крыса вдруг разомкнула свои смертоносные объятия. Сквозь жалобные стоны Поющей Шкуры герцог услышал яростный и безысходный крик Тойнгха, раздавшийся из скрученной ураганом спирали. Ослепительные голубые молнии прорезали пространство, и вслед за ними пришел грохот, сравнимый разве что с шумом сотен извергающихся вулканов.

Свечение гробниц потускнело, и мир Мургуллы погрузился во мрак. Холодный Затылок с трудом поднял голову.

Сверху опускался Призрачный Замок – словно черный айсберг, плывший в запредельном океане, а теперь провалившийся сквозь дыру в

пространстве. Он был унизан вспышками фиолетовых огней, и его вторжение представляло собой поистине феерическое зрелище. Кладбище Стеклянного Леса оказалось прямо под ним.

Сенор увидел седовласых воинов на крылатых псах, взлетавших с каменного острова и преследовавших разбросанных ураганным ветром тварей Гугима. В схватках с ними воины Ксантрии находили только собственную гибель, но Человек Безымянного Пальца ничем не мог им помочь.

Замок стремительно приближался к нему, и вскоре у Сенора появился шанс сбежать из захлопнувшейся клетки. Катастрофическое Пересечение Ландшафтов разрушило ожидания его врагов и потрясло их, но они быстро приходили в себя.

Из середины сжимающейся спирали в придворного Башни полетели огненные стрелы, и только шкура Синего Кота спасла герцога от смерти. Кроме того, ему пришлось отбиваться мечом от летающих скелетообразных убийц, а это было почти безнадежным делом.

Спустя минуту на его руках появились многочисленные порезы; маска оказалась забрызгана кровью. Острые как бритвы когти тварей находили не защищенное хитином тело и вонзались в него десятками жалящих лезвий… А потом Сенор почувствовал, что вообще теряет способность к сопротивлению – Крыса снова возвращала себе власть над ним.

Ужас, от которого шевелились волосы на голове, опрокинул жалкое сопротивление, опустошил и раздавил волю – но Призрачный Замок был уже совсем рядом, на расстоянии нескольких шагов от края диска, и Холодный Затылок, руководимый только животным инстинктом самосохранения, сделал последнее отчаянное усилие и рванулся к каменному берегу.

Его руки, все равно сведенные судорогой, крепко держали меч и тело младенца. При этом Сенор уже не помышлял о защите; Поющая Шкура взмыла в воздух, словно огромное фиолетовое крыло, и забилась у него за плечами.

Воспользовавшись брешью в обороне герцога, один из летающих убийц устремился к нему, промелькнув угловатой тенью, – и несколько кривых стальных лезвий вонзились в человеческое тело между пластинами панциря. Но нападение этой твари уже не могло помешать прыжку, и Сенор врезался в камни блуждающего королевства, оказавшись на самом краю пропасти, которая разделяла остров и стеклянный диск.

Напоследок герцог ощутил, как отвратительно липкая и теплая кровь заполняет промежуток между телом и панцирем. «Моя кровь», – подумал он с нелепым удивлением, а потом погрузился в безвременный мрак забытья…

Часть вторая

Ледяная обитель

Глава девятая

Гость

Незавершенный медленно приходил в себя в одной из овальных комнат Шаарна – как будто всплывал к

сумеречному свету со дна черного озера.

Вначале растворилась малиновая пелена, застилавшая глаза; затем все тело охватила тупая ноющая боль, и, наконец, взгляд сфокусировался на ярких пятнах горящих свечей…

Несколько женщин с серыми лицами и пепельно-седыми волосами находились возле его кровати. Он приподнял голову и увидел, что его раздели донага, а раны умело перевязали. Сенор попытался пошевелить конечностями и, к своему большому облегчению, выяснил, что по крайней мере руки и ноги не переломаны…

Одна из женщин поднесла ему теплое и горькое питье – по-видимому, отвар из каких-то корней. Он выпил, ощутил прилив сил и сразу же – смутное беспокойство оттого, что остался безоружным. Только обруч Мелхоэд и перстень Сдалерна были при нем. А вот Спящий Младенец…

Воспоминания о посещении Храма, вторжении Шаарна и сражении со слугами Крысы были очень яркими. Сенор заново пережил отчаяние, ужас, боль – и глухо застонал от бессилия. То, что он оказался в полной зависимости от обитателей Призрачного Замка, приводило его в ярость.

Потом он сосредоточился на вторжении. Создавалось впечатление, что Шаарн появился в Мургулле в самую критическую минуту именно для того, чтобы спасти придворного Башни. Нелепость? Может быть. Если только причиной удивительного «совпадения» не являлось тело Спящего Младенца – но тогда все становилось еще более запутанным.

…Голова раскалывалась от боли, и он коснулся рукой своего лба. Только теперь Холодный Затылок заметил, что, пока он находился в беспамятстве, кто-то снял с него маску. Он привык к ней, и теперь ему чего-то не хватало. Он ощущал предельную обнаженность – будто с него содрали кожу…

На лицах женщин, которые ухаживали за ним, было написано нескрываемое отвращение в сочетании с тупой и неискоренимой ненавистью. Они ненавидели его так, как только могут ненавидеть крайне ограниченные существа…

Сенор приподнялся на локтях и постепенно сполз с кровати. Никто не пытался его остановить. Он увидел сложенные неподалеку одежду и доспехи, но маски Зелеша и меча нигде не было…

Шатаясь, он встал и даже сделал несколько шагов. Слабость была вполне преодолимой; ему повезло, что раны оказались неглубокими, хотя и многочисленными. Теперь он чувствовал себя так, словно все тело было обожжено. Однако гораздо сильнее жгло его изнутри сознание собственной незащищенности и невосполнимой потери. Он потерял младенца, а значит, потерял все.

Герцог бросил быстрый и недвусмысленный взгляд в сторону женщин, и те восприняли это как безмолвный приказ… Две из них помогли ему одеться. Кроме меча, исчезли когти Шакала и шкура Синего Кота. Человеку Безымянного Пальца оставили только два его кинжала, медальоны Рейты Меррадль (даже герцог Мертвая Кожа имел право быть сентиментальным!) и Зеркальный Амулет, видимо, сочтя его пустой безделушкой.

– Проводи меня к своей госпоже, – сказал Сенор одной из женщин. Почему-то он был совершенно уверен в том, что Люстиг все еще правит Шаарном.