Странствия Безногого
Шрифт:
– Значит, так, ребятки, - Безногий бодро улыбнулся. Мурлышки, как одна, оскалились в ответ.
– Кхм… Значит, так… Раз вы все тут собрались, значит, мне верите, так?
Звери закивали.
– Отлично. Хозяином я себя объявлять не буду. Мне такое хозяйство ни к чему. Поступим проще. Я теперь ваш друг, товарищ и почти что брат. Старший. Будете меня слушаться - все у нас получится! Вместе мы сбросим ярмо рабства с ваших загривков! Мы освободим вас от злюхинского ига позорного угнетения! Я помогу вам, но и вы должны мне помочь. Такая вот моя братская потреба!
Зигфрид в жизни не толкал речей
– Очень скоро с небес, - он ткнул пальцем в небо, - спустятся нехорошие дядьки с иглометами. Вряд ли они станут вас убивать, но наверняка парализуют специальными иголками, чтобы спрятать от инспекции и журналистов, а затем продолжить свое черное дело эксплуатации! Вам это надо?
Мурлышки дружно зарычали.
– Вот и я говорю - на фиг такое счастье! А потому давайте сделаем так, чтобы ни один из плохих дядек нас даже не заметил…
…Охотники Службы Безопасности Компании «Зис» были людьми суровыми и опытными. О том, как выследить, загнать, поймать, подстрелить, оглушить, связать, освежевать и сделать все, что только возможно с любым, даже самым экзотическим зверем, они знали в подробностях. Это, конечно, являлось предметом их гордости, но только в нерабочее время. На охоте они были собранными и сосредоточенными, без единой капли небрежности или самоуверенности. Они были профессионалами. И все же это не уберегло их от нелепых и необъяснимых случайностей.
Сначала кто-то из них запнулся. Ну, запнулся и запнулся. С кем не бывает? Однако кому удается запнуться так, чтобы сломать лодыжку? Причем запнуться непонятно обо что. На месте происшествия не торчало ни корней, ни валунов. Потом кто-то остался без штанов. Кольчужные портки на кожаной подкладке вдруг лопнули по боковым швам и оставили владельца в одних кружевных трусах. Это был, конечно, не перелом лодыжки, но продолжать охоту в таком виде было нелепо, да к тому же донимали москиты. После третьего случая, когда один из охотников обнаружил, что висевшее на плече ружье непонятно как лишилось ствола, цепь воинов «Зис» заметно дрогнула и притормозила. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что огрызок ствола является таковым и в прямом, и в переносном смысле. На металле виднелись отчетливые отметины зубов. Хищники, запросто перегрызающие оружейную сталь, были охотникам в новинку.
Дальше все покатилось, как снежный ком. Кто-то исчез, кто-то провалился в яму и выбрался оттуда совершенно голым и безоружным, еще один сам не понял, как очутился на верхушке дерева, у двоих какая-то неуловимая черная тень отняла оружие, а затем вернула его в виде двух тщательно пережеванных комков металла и пластмассы. Последней каплей стал выстрел шедшего далеко впереди лидера группы. Он пальнул навскидку по размытой черной тени, но игла с транквилизатором почему-то отскочила обратно, и стрелок свалился под кустик. Это было уже совсем вне понимания охотников, и они, подхватив храпящего предводителя, отступили к своим кораблям…
…- Разбомбить!
– Яков Злюхин был вне себя от злости.
– Если напалмом, то оно само… того… сгорит, - возразил начальник Службы Безопасности.
– Все равно - поджечь!
– неистовствовал Злюхин.
– Эти твари забыли, кто их хозяин! Забыли, кто возродил их гнусный вид! Только не на того напали! Я их сотворил, я их и уничтожу! А потом сотворю заново, но другими, более преданными и благодарными!
– Нельзя бомбить, - снова возразил службист.
– Это же территория Федерации. У нас она в аренде. Военные и так носами крутят. Недовольны. А тут еще и бомбежка… Войну с Федерацией нам не выиграть.
– С военными я договорюсь!
– убежденно заявил Злюхин.
– А ФОТ?
– Что - вот?
– Не вот, а ФОТ - Федеральное Общественное Телевидение, - пояснил начальник СБ.
– Их интерактивные камеры уже над Релаксией. Нельзя бомбить в присутствии журналистов.
– ФОТ!
– Злюхин презрительно брызнул слюной, но слегка обмяк. Контрольный пакет акций общественного телеканала принадлежал Эрнесту Экину, главному и непримиримому конкуренту Злюхина. Договориться с Экиным шансов было мало.
– Я не могу потерять Релаксию! Столько денег!
– Возможно, лучше потерять немного на Релаксии, чем рисковать всей компанией, - заметил службист.
– Немного?!
– Злюхин схватился за сердце и рухнул в кресло.
– Немного?! Четверть всех моих капиталов! А сколько придется выложить на взятки, чтобы замять эту историю, ты представляешь?!
– Яков Дормидонтович, к вам следователи из Генеральной прокуратуры, - испуганным голосом сообщила по интеркому секретарша.
– Началось, - скрипнул зубами начальник СБ.
– Теперь конкуренты навалятся - не скинешь… И Экин, и Порфирин, и Кисляков… Все рычаги задействуют.
– С этими я разберусь без тебя, - Злюхин треснул кулаком по столу.
– Они ничего не смогут доказать. А ты найди того, кто осмелился сыграть со мной эту шутку! Найди и порви на лоскуты! На шнурки! На нитки!
– А что тут искать?
– Службист встал и оправил униформу.
– Мне все уже известно. Это тот самый капитан, который украл и вывез на Куйбу первую мурлышку. Мы запеленговали его сигнал. Да и Березявкин подтверждает.
– Безногий?!
– Яков вытянул руку, словно ненавистный капитан сидел прямо перед ним и Злюхин собирался его задушить.
– Ур-рою падлу!
– Я сам, - пообещал начальник СБ.
– Вряд ли он захочет всю жизнь сидеть на Релаксии-13. А как только он оттуда взлетит…
– Только чтобы медленно и мучительно, - зеленея от желчи, прошипел Злюхин.
– Сделаем в лучшем виде.
– Службист нехорошо ухмыльнулся и вышел через потайную дверь.
– Гортензия!
– Яков придал лицу благообразное выражение и нажал кнопку интеркома.
– Впусти господ из прокуратуры…
…В центральном кабаке Колонии, названном, как и сам город, незатейливо - «Центральный Кабак», гудела на все голоса толпа вернувшихся из вынужденной ссылки поселенцев. Играла мажорная музыка, рекой лились напитки и наперебой обсуждались свежие новости.