Странствия Лагардера

Феваль Поль Анри

– Благодарю вас, монсеньор, – ответил Шаверни, скло­нившись к руке регента. – Я выполню свой долг.

Повернувшись к аббату Дюбуа, Филипп Орлеанский объ­явил, что принцесса Гонзага вместе с юным Наваем завтра уез­жает на границу; до Байонны их будет сопровождать эскорт из четверых мушкетеров.

Аббат поджал губы, недовольный тем, что регент принял решение, не посоветовавшись с ним, однако ему ничего не оста­валось, как отправиться готовить паспорт и распорядиться организовать подставы. Дюбуа уже собрался уходить, когда Филипп Орлеанский остановил его:

– Это

еще не все… Я также хотел бы видеть в нашей ар­мии шевалье де Лагардера, ибо он один стоит целой роты. А для того, чтобы он мог полностью проявить себя, мы сделаем его графом…

– Графом?! – воскликнул Дюбуа.

– А ты разве против, аббат?

Аббат не ответил.

– В жалованной грамоте следует указать, что отныне ше­валье де Лагардер носит титул графа. Сегодня же вечером при­кажи занести его в книгу д'Озье [51] , чтобы завтра принцесса Гонзага смогла увезти грамоту с собой. Она сама и вручит ее нашему храбрецу. Такова моя воля!

51

Пьер д'Озье (1592—1660), знаток генеалогии. Составил «Генеалогию основных дворянских семейств Франции» (150 рукописных томов).

– Гонзага был один, – проворчал Дюбуа, – а на ос­вободившееся место сразу ринулся десяток новых куртизанов…

–…Предпочитающих держаться подальше от двора, – парировал Шаверни. – Ибо они хотят делами отблагодарить за оказанные им милости. А останься они в Париже, вы бы наверняка постарались погубить их.

– Не забывайте, сударь, – ехидно предупредил аббат, – что если вы не поторопитесь, то не только Сент-Эньян, но и вы сами очутитесь за решеткой. А испанская тюрьма – не то место, где раздают офицерские патенты.

Маркиз, явно издеваясь, низко поклонился Дюбуа, и ре­гент не смог удержаться от смеха.

– Будьте спокойны, я приеду вовремя, – язвительно от­ветил аббату Шаверни. – Желаю и вам, милостивый госу­дарь, вовремя завладеть вожделенной митрой. Надеюсь, что к моему возвращению вы уже научитесь раздавать благословения. Обещаю, что я первым попрошу его у вас.

– Замолчите, Шаверни, – воскликнул регент, – а то господин Дюбуа решит потребовать у меня сразу кардиналь­скую шляпу.

Дюбуа окинул своих собеседников насмешливым взором, и губы его скривила презрительная улыбка.

Сам он уже не раз думал о том, что кардинальский пурпур пришелся бы ему как нельзя кстати. Кардинальская мантия – надежная защита от любопытных взглядов и злых сплетен, а Дюбуа, как известно, был далеко не безгрешен.

Однако в данную минуту он счел нужным молча удалиться.

Спустя два часа маркиз, переговорив с принцессой Гонзага, мчался по дороге в Мадрид. Его сопровождал один-единствен­ный слуга.

В глубине души Шаверни потешался не только над Дюбуа, но и над самим собой. Ведь просьба сделать его лейтенантом мушкетеров пришла ему в голову исключительно из-за желания позлить аббата. Мы-то знаем, что маленький маркиз желал од­ного: как можно скорее разыскать

Лагардера, Аврору де Невер и Флор.

Если чувства дружбы и уважения предписывали Шаверни беспокоиться прежде всего об Анри и его невесте, то другое чувство, еще более сильное, заставляло его сердце радостно биться: со дня на день он увидит донью Крус!

IV. ВСТРЕЧА С ПОСЛАННИКОМ

Для Шаверни путешествие по Франции обернулось одно­образными переездами от подставы до подставы. Преодолевая все новые и новые расстояния, он думал только о том, как бы побыстрее добраться до цели.

Но стоило ему перевалить через Пиренеи, как сердце его беспокойно забилось: в любую минуту он мог встретить тех, кого искал!

Однако пока он не имел права задерживаться – интересы государства требовали от него мчаться кратчайшей дорогой в Мадрид.

Чем быстрее справится он с поручением, тем больше време­ни останется у него на поиски. Главное – это правильно рас­порядиться отпущенными ему несколькими днями.

Шаверни проехал Наварру, добрался до Старой Кастилии и в Мадина-Сели выехал на дорогу, ведущую из Сарагосы в Мадрид.

Цель была близка. До сих пор маркиз не встретил на своем пути ни единого препятствия и надеялся, что без помех добе­рется до самого Мадрида. Преисполненный радужных мыслей, он ехал, ожидая от жизни улыбок и счастья.

Но, как известно, путь ложки от тарелки до рта не всегда прям и короток. Выехав из Парижа восьмого декабря, он за шесть дней доскакал почти до самого Мадрида. Испанская столица сейчас находилась от него всего в нескольких лье. Тем не менее из-за напряженности, существовавшей в отношениях между двумя державами, на его пути в любую минуту могли возникнуть непреодолимые преграды.

Альберони еще не знал о последних парижских событиях, до него не дошла пока весть о разоблачении Селамара, и это неведение было спасительным для Сент-Эньяна. Но сам французский посланник умудрился – и, как показали события, весьма своевременно – отпустить в адрес испанцев едкую шутку, и вот при каких обстоятельствах.

Филипп V страдал водянкой и, зная, что болезнь вот-вот сведет его в могилу, преисполнился такого страха, что, не от­кладывая дела в долгий ящик, составил завещание, по которому регентская власть переходила к королеве Елизавете и кардиналу Альберони.

Со смертью Филиппа Испания вздохнула бы с облегчени­ем, но что стало бы с несчастной страной, если бы ею приня­лась управлять эта замечательная во многих отношениях итальянская парочка – надменная Елизавета Фарнезе и вы­скочка Альберони?

Однако решение было принято, завещание составлено – и французский посланник не смог смолчать:

– Очень жаль, что его величество король Испании унас­ледовал от своего деда только страсть к составлению завеща­ний.

Некое лицо, в чьем присутствии была произнесена эта фра­за, немедленно передало ее кардиналу. Тот, желая отомстить за себя и доставить неприятность регенту Франции, приказал гер­цогу и герцогине де Сент-Эньян в двадцать четыре часа поки­нуть Мадрид.