Странствия Лагардера

Феваль Поль Анри

Однако часовой, опомнившись, выстрелил, и лагерь немед­ленно ожил. Солдаты схватились за ружья, офицеры со шпагами в руках побежали арестовывать незваных гостей, столь дерзко нарушивших воинскую дисциплину.

Через несколько мгновений шевалье тесно окружили, так что его конь шагу не мог ступить, не затоптав кого-нибудь.

Лагардер отсалютовал офицерам шпагой:

– Благоволите отвести меня к маршалу, господа!

– Он не может вас принять – у него военный совет.

– Значит, я, черт возьми,

пройду прямо на совет! Мне необходимо повидать маршала!

Впрочем, заслышав шум, де Бервик и сам вышел из шатра. Рядом с ним был принц Конти и все полковые командиры. Увидев посреди лагеря четверых незнакомцев, маршал нахму­рился.

Лагардер спешился, отдал повод Кокардасу и, подойдя к командующему, вежливо поклонился.

– Прошу простить меня, господин маршал, – сказал он. – Я позволил себе нарушить ваш приказ, потому что очень спе­шил предложить вам свою шпагу и знание Испании. Мы все четверо готовы служить вам.

Он был весь в пыли. Маршал глядел на него недоверчиво.

– Кто вы такой, сударь? – сурово спросил он.

– Шевалье Анри де Лагардер, бывший королевский рей­тар, бывший горбун из дворца Гонзага, бывший приговоренный к смерти, всегда готовый защищать Францию и справедливость!

По рядам офицеров прошел легкий шум: то переходило из уст в уста имя Лагардера. Все знали про события, что не так давно случились в Пале-Рояле и на кладбище Сен-Маглуар, ибо об этом несколько дней говорил весь Париж,

Сам принц Конти взял Анри под руку и подвел к маршалу.

Герцогу де Бервику было сорок девять лет. Он родился в Англии и являлся побочным сыном герцога Йоркского (впос­ледствии – Якова II). Маршал был честным и открытым человеком, умевшим прекрасно читать в чужих душах. Он любил смелых и отважных, потому что сам был отважен, и он доказал это в 1734 году при осаде одной упрямой крепости, когда бес­страшно приблизился к ее стенам и был убит пушечным ядром.

Итак, маршал еще раз взглянул на Лагардера. Имя это Бервик знал: регент много рассказывал ему о шевалье.

– Вы хотите полк, милостивый государь? – осведомился он.

Все полковники стояли рядом с ним: чтобы дать полк Лагардеру, кого-то надо было разжаловать. Однако никто из офицеров не выказал и тени неудовольствия.

– Благодарю вас, нет, господин маршал, – отказался Лагардер.

– Значит, роту? Не желаете ли быть капитаном в полку господина де Риома? Впрочем, я понимаю, что этот чин не со­ответствует вашим способностям, о которых я слыхал от его королевского высочества.

Граф де Риом выступил вперед. Ему не терпелось заполу­чить такого капитана.

Сам Риом получил патент командира полка совсем недавно. Он не добивался чина – чин ему навязали, чтобы удалить от смертного одра герцогини Беррийской, дочери регента и любовницы Риома. В прежние времена от неугодных

часто отде­лывались таким способом, и нередко немилость не унижала, а возвышала.

Лагардер ответил, что это предложение ему очень лестно, однако и его он принять не может.

– Вот как? – рассердился маршал. – Но чего же вам надо, если ни рота, ни полк вас не устраивают?

– Но у меня уже есть полк, – отвечал Лагардер. Все изумленно воззрились на него.

– И сколько же в нем человек? – спросил принц Конти.

– Трое, ваше высочество. Вот они…

Он указал на бретеров и баска. Кокардас так напыжился, что его камзол – и без того ветхий – чуть не лопнул. В этот миг гасконцу сам черт был не брат!

– Вы шутите, милостивый государь, – прервал Лагарде­ра принц, обиженный этим, как он полагал, высокомерием. – Среди нас вы нашли бы себе новых друзей.

– Неужели вы хотите сказать, ваше высочество, что же­лание действовать самостоятельно будет стоить мне вашей бла­госклонности?

– Нет… но я нахожу несколько странным желание дейст­вовать с тремя людьми так, как если бы в вашем подчинении находился целый: полк.

– Вы не так меня поняли, принц. Я не подвергаю сомне­нию ничью храбрость и ничью опытность, а независимости прошу по чисто личным обстоятельствам, о которых все узнают позже. Мало того: я даже надеюсь, что тогда никто из вас ме­ня уже не осудит.

Маршал молча слушал.

– Господин де Лагардер прав, – сказал он наконец. – Смиритесь, господа, с тем, что его не заполучит никто из вас. Он будет находиться при мне. Бывают исключительные обстоятельства, которые всем должно уважать. Я первый готов это сделать.

И герцог улыбнулся:

– Продолжим наш совет, господа, но – с участим нового полковника. Кстати, как же будет называться ваш полк?

– Признаюсь, господин маршал, я об этом не думал, – также с улыбкой отвечал Лагардер. – К чему имя? Мой полк и так всегда отличат – ведь он, я полагаю, будет впереди ча­ще прочих.

– Что-что? – воскликнули разом полковники. – Это уж слишком, господин шевалье! Так легко мы вам славы не от­дадим!

– Славы хватит на всех, – заявил Лагардер. – И ран также! Не беспокойтесь, друзья мои, – я с вами поделюсь.

Все это было сказано, конечно же, в шутку. Никто не за­таил зла на новоприбывшего, который к тому же, как выясни­лось, вовсе не хотел забирать себе всей славы.

Маршал де Бервик смеялся от души. Он видел, что этот человек, командуя тремя шпагами, способен сделать больше, чем иной командир полка.

– Что ж, – подал он руку Лагардеру, – я стану крест­ным отцом вашего отряда. Займемся делами, господа!

XIV. АТАКА

Когда совет возобновился, Лагардер сказал: