Странствия Шута
Шрифт:
— Ты дома, и теперь тебя никто не обидит. Ты вернулся к своим друзьям. Спускайся.
— Я, как мог, старался защитить его, — сказал Лант за моим плечом. — Но у него не получалось оставить в стороне своих мучителей или игнорировать их.
Я знал это достаточно хорошо, потому что не раз ухаживал за Олухом. Маленький человечек, казалось, имел талант попадать в неприятности: несмотря на свои годы, он так и не научился отличать издевательства от добродушных шуток. И, как кошка, он привлекал тех, кто был менее всего терпим к нему. Тех, кому нравилось
Но раньше он был в состоянии уклониться от физического вреда.
Я мягко проговорил:
— Ты не мог использовать на них Скилл? Вы не видите меня, не видите меня?
Он нахмурился:
— Они обманули меня. Один сказал: ты мне нравишься. Мы станем друзьями. Но это было не так. Они сказали, что те девушки будут рады, если я их потрогаю. Что будет весело. А потом они ударили меня.
Я поморщился при виде боли в его глазах и опущенных уголков рта. Он закашлялся, и кашель был влажным. Это совсем нехорошо.
— Все они заслуживают хорошей взбучки, сир. — Я обернулся, увидев приближавшегося Персиверанса. Он вел трех лошадей: чалую, Присс и пятнистого мерина из моих конюшен по кличке Спекл.
— Что ты здесь делаешь? — потребовал я объяснений у мальчика. Его правый глаз заплыл, а на скулах цвели синяки. Кто-то ударил его по лицу, я хорошо знал такие повреждения. — И что с тобой произошло? — добавил я прежде, чем он успел ответить на первый вопрос.
— Они и Пера били, — объяснил Олух.
Лант выглядел растерянным.
— Он пытался вмешаться той ночью в гостинице. Я говорил, что от этого будет только хуже, но он не послушал.
Я столкнулся с некомпетентностью, неопытностью и глупостью. Посмотрев на горестное лицо Олуха, я мысленно заменил глупость на наивность. Олух никогда не перерастет свою невинность, и я молчал, помогая ему спешиться. Он снова начал кашлять и никак не мог остановиться.
— Лант отведет тебя на кухню и присмотрит, чтобы ты выпил горячий сладкий напиток. Мы с Пером займемся лошадьми. Лант, потом предлагаю тебе отчитаться перед королем Дьютифулом. Олух тоже будет там.
Лант выглядел встревоженным:
— Не перед лордом Чейдом?
— Сейчас он сильно болен, — Олух все еще кашлял, а потом, наконец, успокоился, но дыхание было свистящим. Я немного уступил: — Убедись, что Олух хорошо поел, и отведи его в парные. Потом я услышу твой доклад одновременно с королем.
— Баджерлок, я все же думаю…
— Принц Фитц Чивэл, — поправил я его, оглядев с ног до головы. — И не повторяй эту ошибку вновь.
— Принц Фитц Чивэл, — повторил он, открыл рот и снова закрыл.
Я отвернулся от него, держа поводья его коня и лошади Олуха.
— Это не ошибка, — не оборачиваясь сказал я. — Я хочу, чтобы ты подумал. Но не называй меня снова этим именем. Не здесь. Мы не готовы к тому, чтобы все узнали, что Баджерлок и Фитц Чивэл — одно лицо.
Пер задохнулся. Я не смотрел на него.
— Отведи этих лошадей, Персиверанс. У тебя будет время объяснить мне свое присутствие здесь, пока
Роустеры зашли в новую конюшню, как я до сих пор называл ее. Ту, что была построена после войны Красных Кораблей. Мне не хотелось видеть их сейчас. Надо было успокоиться, прежде чем встречаться с ними. Пер шел за мной, а я вел его за новую конюшню, туда, где располагались конюшни Баррича, в место, где я вырос. Они использовались не так часто, как раньше, но я обрадовался, увидев, что они содержатся в чистоте, и там найдутся пустые стойла для наших лошадей. Мальчишки-конюхи были в восторге оттого, что видят меня, и быстро взялись обихаживать животных, так что Перу почти ничего не пришлось делать. Другие конюхи признали в нем своего и подумали, что синяки на его лице — моих рук дело, и потому были особенно почтительны ко мне.
— Разве это не чалая лорда Деррика? — осмелился спросить один из них.
— Уже нет, — ответил я и получил теплую волну подтверждения от кобылы. Мой всадник.
— Вы ей нравитесь, — сказал Пер из соседнего стойла. Он чистил Присс. Спекла он отдал другим мальчишкам, но о Присс заботился сам. Я не спросил, как он узнал.
— Что ты здесь делаешь?
— Она забрызгалась грязью, сир. Мы переходили замерзший поток, она пробила лед и запачкала ноги. И я чищу ее.
Технически это было верным ответом. Вот так мальчишка, я против воли восхитился им.
— Персиверанс. Зачем ты приехал в Баккип?
Он выпрямился, глядя на меня из стойла. Вряд ли он был удивлен моим вопросом, однако очень хорошо изобразил удивление.
— Сир, я присягнул вам. Где мне еще быть? Я знал, что вам потребуется ваша лошадь, и не мог доверить ее тем… стражникам. И я знал, что вам потребуется Присс, когда мы отправимся за теми ублюдками, чтобы вернуть Пчелку. Она захочет поехать домой на своей лошади. Простите, сир. Я хотел сказать леди Пчелку. Леди Пчелку, — он прикусил верхнюю губу.
Я намеревался отругать его и отослать домой, но когда подросток говорит, как взрослый, нельзя вести себя с ним как с ребенком. Девочка из конюшни принесла ведро воды, я обернулся.
— Как твое имя?
— Пейшенс, сир.
На мгновение я потрясенно замолчал.
— Так, Пейшенс, когда Пер закончит, не могла бы ты показать ему, где можно достать горячей еды, и где находятся парные. Найди ему кровать в…
— Я бы лучше остался здесь, с лошадьми, сир. Если это возможно.
Это я тоже понимал.
— Тогда найди ему спальные принадлежности. Ты может спать в одном из пустых стойл, если хочешь.
— Спасибо, сир.
— Могу я сделать компресс ему на щеку? Я знаю один такой, от которого опухоль к утру спадет. — Пэйшенс понравилось, что она может помочь Персиверансу.
— Правда? Что ж, ты можешь сделать его, и утром я буду рад увидеть, что он подействовал. — Я уже почти решил уйти, но, вспомнив мальчишескую гордость, обернулся. — Персиверанс. Держись подальше от любого из роустеров. Тебе понятно?