Странствующий рыцарь

Рейнольдс Энтони

— Ты прав, брат. Пойдем отсюда. Здесь завоняло собачьим дерьмом.

— Правильно, бегите, щенки, бегите. Ваши палатки ниже на склоне, подальше от приличных людей.

Калар отвернулся от ухмыляющегося Малорика. Внезапно он резко развернулся и впечатал кулак в лицо соперника. Раздался приятный для слуха треск, из носа Малорика хлынула кровь. От удара рыцарь Сангасса рухнул в грязь. Бертелис, расхохотавшись, шагнул вперед и нанес мощный удар в челюсть одного из рыцарей, сопровождавших Малорика, от чего тот свалился без сознания.

Внезапно полог палатки откинулся, и на улицу со смехом

и песнями вывалилась толпа пьяных гуляк.

Калар увидел, как Бертелис скорчился от удара в живот, и, расталкивая толпу, бросился на помощь брату. Врезавшись в здорового громилу, который ударил Бертелиса, Калар свалил его на палатку, и она, не выдержав такой тяжести, рухнула. Из-под ткани палатки раздалась злобная ругань и женские крики. Калар помог Бертелису подняться, и, протолкнувшись через толпу, братья скрылись в темноте.

— Дорого бы я заплатил, чтобы снова посмотреть на этот твой удар, — сказал Бертелис, засмеявшись и тут же сморщившись от боли. — Сангассовскому ублюдку явно стало не до смеха!

Калар улыбнулся. Это действительно было здорово.

Братья шли мимо рядов палаток, их головы еще кружились от адреналина и выпивки, и они уже не помнили, где поставлена их палатка.

— Посмотри-ка! — воскликнул Бертелис, когда они остановились на секунду, чтобы попытаться сориентироваться.

— Что?

Бертелис указал на ближайшую палатку, и Калар рассмеялся, увидев на белой ткани палатки эмблему в виде красного дракона.

— Как удачно. Я как раз думал, что пора бы отлить, — заметил Калар, расстегивая штаны.

— Я подумал о том же, — сказал его брат, и они вдвоем с удовольствием помочились на палатку Малорика.

— Мы уже почти пришли, — сказал Калар, застегнув пояс и заметив в отдалении знакомые геральдические цвета. Бертелис кивнул, и братья направились к своей палатке.

— Отличная ночь! — заявил Бертелис. — Выпивка, девки, да еще Малорику морду набили. Чего еще хотеть от жизни?

Калар засмеялся. Когда он, наконец, добрался до своей койки, то заснул мгновенно, и ему снилась Элизабет и победа. Недолго ему казалось, что он слышит голос сестры, зовущей его, но Калар не мог найти ее, и вскоре ее голос затих, исчезнув во тьме.

ГЛАВА 7

Калар вздрогнул и проснулся, почувствовав чью-то руку на своем плече. Рыцарь мгновенно выхватил кинжал, и молодой оруженосец, разбудивший его, побледнев, в страхе выскочил из палатки.

— Калар из Гарамона! — позвал его кто-то, и Калар узнал голос Гюнтера.

Почувствовав боль в руке, он поморщился, и, увидев содранные костяшки пальцев, смутно начал вспоминать события прошлой ночи.

Учитель фехтования снова позвал его, и Калар, шатаясь и с грохотом в голове, встал на ноги. Вино Бордело действительно было отличным, но похмелье от него было не легче, чем от любого другого.

— Ну что? — раздраженно прохрипел Калар, выйдя из палатки на тусклый утренний свет. Моргая, он посмотрел на Гюнтера, который сидел на коне в полных доспехах и сурово глядел на своего ученика.

— Надевай доспехи, — приказал учитель фехтования ледяным голосом.

— Битва ждет. Встретимся через десять минут на поле к

западу отсюда.

Твой брат уже там.

Гюнтер пришпорил коня и ускакал. Калар остался стоять в своей измятой и залитой вином одежде, которую не менял с прошлого вечера. Слова рыцаря-ветерана мгновенно заставили его стряхнуть остатки сна, и он приказал седлать коня. Повернувшись, Калар вернулся в палатку и позвал слуг.

Сняв грязную одежду, он поспешно натянул толстый стеганый поддоспешник, защищавший тело от синяков, порезов и повреждений, которые могли причинить края и сочленения стальных доспехов.

Подняв руки, он с помощью оруженосца надел кольчугу с длинными рукавами.

— Быстрее, — приказал Калар, и оруженосцы с привычной сноровкой надели на него стальную кирасу и застегнули ее кожаные ремни.

Остальные части лат надевали постепенно, элементы тяжелых пластинчатых доспехов устанавливались и закреплялись. Пока оруженосец закреплял на ногах Калара поножи и набедренники, рыцарь надел мягкие кожаные перчатки и застегнул на руках наручи и поручи, а потом с помощью оруженосца — налокотники и наплечники.

Когда последние ремни и застежки были затянуты, Калар надел латные перчатки и застегнул пояс с мечом в ножнах. Поверх лат оруженосец надел ему красно-синий табард его геральдических цветов. Облаченный в полные доспехи, Калар преклонил колени перед трехстворчатой иконой Владычицы. Склонив голову, он прошептал короткую молитву, прося укрепить его силу и храбрость, после чего встал и вышел из палатки.

Свет солнца тщетно пытался пробиться сквозь низкие облака. Сердце Калара взволнованно билось в предвкушении боя, и похмелье почти прошло. Калар даже не задумался, почему другие рыцари не спешат приготовиться к предстоящему сражению.

К нему подвели Гренголэ, могучий серый в яблоках конь был оседлан и покрыт роскошным красно-синим чепраком. Голова скакуна была защищена шипастым стальным шанфроном, а сам конь нетерпеливо бил копытом.

Сунув одну ногу в латном ботинке в стремя, Калар подтянулся и ловко сел в седло. Взяв щит и копье, поданные оруженосцем, молодой рыцарь тронул коня. «Почему Бертелис уехал один?», сердито подумал Калар.

Он проехал сквозь толпу в лагере, могучий конь легко расталкивал крестьян со своего пути. Наконец Калар вырвался из тесноты скопления людей и палаток и пустил Гренголэ в галоп, направляясь дальше от лагеря, к западу. Гренголэ легко перепрыгнул ограду и поскакал по полю за ней, подъехав к собравшейся на поле группе рыцарей и конных йоменов.

Подскакав к отряду всадников, Калар придержал коня и озадаченно нахмурился, увидев Бертелиса, на лице которого явно читалось отвращение. Гюнтер сурово воззрился на Калара.

— Ты не очень-то спешил, — заметил рыцарь-ветеран.

— Что тут происходит? — спросил Калар. Он заметил, что все рыцари, кроме Гюнтера — всего их было около двадцати — были молодыми и еще не заслужившими звания полноправного владетельного рыцаря.

Конные йомены, сопровождавшие их, сидели верхом на крестьянских рабочих лошадях, не защищенных броней, и были вооружены дротиками и луками. Имперский посланник Дитер Вешлер тоже был здесь, и Калар заметил, что Дитер больше не носил зеленый кушак.