Странствующий
Шрифт:
Луч небесного света из блаженных обителей Божиих сошел на суетную землю. Нет, это не земное. Такой блаженный покой земле не свойствен. В этот миг, когда люди устали, когда они тихи и смиренны, когда готовы помолчать, соединяется с землей Небесная мирность.
Пусть это кратко и фантастично, и большинство сидящих здесь людей скоро все забудет. Но хочется надеяться, что человек, сумевший помолчать в этом дивном отсвете будущего вечного молчания, уже кое-чему научился. Когда придет время великого жизненного выбора, он вспомнит это.
Из дома за высокими липами доносится музыка. Видимо, нужно очень сильно чувствовать, чтобы земными
Ах, эта тихая хрупкая скрипка!.. Куда ты так пронзительно зовешь, кого жалеешь? О чем так сладко плачешь? Глупая маленькая девочка, оставь… Право же, все это 3/4 уплывающий дым. Этого нет. Слышишь?.. Успокойся, наивная милая девочка.
…Только не слушает она. И томится, и расточает трогательные звуки из расплавленного горячей любовью сердца. И правильно не слушает… И не боится потери. Она все равно случится, увы. И боль еще предстоит пережить. Это неизбежно.
Но пусть сейчас чья-то любовь живет и проливает свет на всех. Когда человек любит, он принадлежит вечности. Любящее сердце, как свеча в темноте, освещает и согревает все вокруг, раздаривая ближним надежду. Почти всегда первая любовь проходит. Эту небесную высоту удержать в себе долго невозможно. Слишком слабы и неустойчивы светлые силы нашей души. Но, пусть, пусть она будет…
Только на небесах возможна любовь вечная. Только там, где нет темных сил, разрушающих этот детский чистый восторг. Хотя бы временно, хоть сколько, но пусть живут в сердцах людей взаимная любовь, детская доверчивость, наивная романтика, светлая радость… Это не забудется. Это никогда не бывает напрасно.
Потому что любовь есть! Настоящая, вечная, истинная!
И если человек на земле воспримет свет той блаженной любви, то он сумеет жить ею и в вечности. Так что пусть сладко поет ночная скрипка, пусть тают сердца, пусть дети и взрослые, нищие и богатые, злые и добрые, все, кто способен, 3/4 прикоснутся к вечности. Такое не забудется.
Свет чистоты, мерцающий в душе
Однако наступает ночь. Странник приводит меня в какое-то помещение, где можно заночевать. Здесь имеются стол, кровати и Красный угол с бумажными иконами. Мы слегка перекусываем и становимся на молитву. После чего странник быстро засыпает. Мне же не спится.
Так случается иногда: кажется, наступает предел, и сейчас упадешь. Но если соберешь волю в кулак и потерпишь минуту-другую, то свыше дается импульс, и в тебя вливаются силы. Усталость прошедшего дня уступает чувству духовного голода. И этот голод требует немедленного насыщения. Сейчас я осознаю, что сам этого жаждал. Слишком долго ждал я освобождения, чтобы сразу насытиться. Сижу перед бумажными иконами, бездумно смотрю на язычок пламени лампады и жду…
Ночная тишина 3/4 великий дар, духовное золото. Сейчас кажусь себе сказочным богачом. Только вместо бездушных блестящих побрякушек в моих кладовых 3/4 ночная тишина, обиталище молитвенных озарений.
…Рассвет застает меня поверженным ниц. Я пытаюсь догнать улетающий
По стене пробегает рыжий таракан, глаз натыкается на облупленный остов кровати, по полу — истоптанные ботинки. Спертый воздух сотрясает раскатистый храп. В нос шибает тяжелый запах несвежих носков. Поднимаюсь, сажусь на кровати и с интересом разглядываю человека напротив. Вернее, его заспанное лицо со спутанной бородой и приоткрытым ртом, да еще руку, выпростанную из-под шерстяного свалявшегося одеяла.
Впрочем, что способны мы увидеть своим поверхностным зрением? Даже не верхнюю часть айсберга, а лишь наружный молекулярный слой. Это всего лишь тень той огромной вселенной, которая заключена в явлении под названием человек. Там 3/4 под одеялом, простыней, кожей, мышцами, костями, сухожилиями 3/4 бьется сердце, плоть, мышечный мешок. Конечно, сердце связано с душой. Иначе, отчего оно так бьется, когда душа в смятении? И почему пребывает в мерном покое, когда душа покойна?
Спит мой сосед по комнате. А там, в центре его сердца, живет вселенная, царствует Создатель ее и ждет человека в дом Свой. Ждет званым гостем, ждет возлюбленным сыном, искупленным величайшей жертвой 3/4 страданиями и смертью Бога-Слова, Сына Человеческого, кроткого Иисуса из городка Назарет на задворках великой Римской империи.
И впервые осознаю, как он огромен, как велик и прекрасен человек, мой сосед, брат, с которым свел нас Господь в одной точке огромного мира.
В нашу скромную комнатку входит священник.
3/4 Доброе утро, страннички. Давайте, поднимайтесь, на трапезу пора. Матушка зовет.
Пока идем от странноприимного дома, расположенного в обшарпанном купеческом особнячке, к многоэтажной башне, где живет священник, он рассказывает, каково содержать такое заведение.
Много сейчас бомжей, бывших заключенных. Выучат пару молитв и под странников Божиих рядятся. Ему-то, священнику, что… Ну, в крайнем случае, обворуют, да поколотят малость, а матушка переживает. Очень у нее высокие приложения к нашему падшему миру восьмого века. Ну, да что поделаешь, что поделаешь, родные, коль такое послушание свыше дано, тут терпеть и еще раз терпеть надобно. С креста не сходят — с креста снимают.
Матушка его из женщин властных и суровых. Из тех, кто считает, что она шея, которая вертит господской головой, как вздумается. Батюшка же удивительно спокойно сносит эти Евины прародительские амбиции, за что имеет нечто очень сильное, коренящееся внутри сердца…
…Чтобы понять женщину, нужно увидеть в ней девочку. Ту самую, которой она была в раннем детстве. Оттуда произрастают ее нынешние радости и неприятности. И если взрослые ее проблемы стали трудно переносимы, то когда докопаешься до истоков, станет легче их прощать и быть снисходительным.
Как-то давно в гостях у друзей забралась ко мне на колени крохотная девчушка. И затеплилась во мне сладкая волна отеческой нежности. Когда видишь такую куколку, то и в голову не взбредет спрашивать, мальчик это или девочка. Тот милейший ребенок, был несомненно девочкой, к тому же очаровательной: нежной, застенчивой, доверчивой. Эдакой крохотной принцессой на горошине с круглыми глазками-вишенками, пухлым ротиком и темно-каштановыми кудряшками. Конечно, родители ее баловали, ласкали, задаривали подарками.