Страшила
Шрифт:
— Просто какое-то безумие! — воскликнул я.
Не сумев установить контакт с окружающим миром посредством компьютера, я сосредоточился на его содержимом. Выведя на дисплей хранившуюся в нем информацию по этому делу и достав из дорожной сумки отпечатанные на бумаге материалы, я начал писать историю, рассказывавшую о моих приключениях в Неваде. Не прошло и часа, как у меня уже был готов репортаж объемом добрых тридцать дюймов. И смею вас заверить, это был хороший репортаж. Возможно, лучший из тех, что я писал в последние годы.
Прочитав текст и кое-где подправив его и подчистив, иначе говоря, сделав
Наблюдения привели меня к невеселой мысли, что депрессивная обстановка этого заведения более всего напоминает обстановку какого-нибудь второразрядного шалмана и находиться здесь оставшиеся до встречи с заключенным Брайаном Оглеви двенадцать часов мне совершенно не улыбается. Выбора, однако, у меня не было. Меня словно приклеили к этому месту, и мне предстояло пребывать в подобном приклеенном состоянии до самого утра.
Снова пересчитав наличность, я отправился к стойке, чтобы купить вторую кружку пива, а также разменять несколько долларов на четвертаки, принимавшиеся самыми дешевыми из находившихся здесь игральных автоматов. Затем, заняв место в ближайшем к выходу из зала ряду, я начал скармливать никелевые монетки электронной машине, игравшей в покер. Первые семь четвертаков машина сожрала у меня почти мгновенно, но потом мне выпала выигрышная комбинация «фул хаус», за которой последовали «флеш» и «стрейт». Так что я довольно скоро стал подумывать о приобретении третьей кружки пива.
Через две машины от меня расположился еще один игрок. Я почти не обращал на него внимания, пока он не решил восполнить убыток от постоянных проигрышей приятной беседой.
— Приехали сюда за пиписьками? — с улыбкой осведомился он.
Я окинул парня оценивающим взглядом. Это был тридцатилетний блондин, носивший большие, в форме котлет, бакенбарды. Его грязные светлые волосы покрывала видавшая виды пыльная ковбойская шляпа, на руках красовались кожаные перчатки для вождения, а глаза закрывали зеркальные солнечные очки, хотя в зале царил полумрак.
— Боюсь, не совсем понял, что вы имеете в виду…
— А чего тут понимать? Говорят, на окраине города имеются два борделя, и я задаюсь вопросом, в каком из них шлюхи красивее. Специально прикатил сюда из Солт-Лейк-Сити, чтобы поразвлечься с ними.
— Я ничего об этом не знаю, приятель.
Я вновь сосредоточился на покерной машине, пытаясь понять, какие карты сбросить, а какие оставить. В данный момент у меня на руках были туз, тройка, четверка и девятка пик, а также туз червей. Итак, к чему мне стремиться: к комбинации «флеш» или проявить сдержанность и оставить пару в надежде на следующий туз или новую пару?
— Все птички у тебя на руках, — сказал парень с бакенбардами.
Я искоса посмотрел на него. В ответ парень ободряюще кивнул мне, словно хотел тем самым сказать, что дает мудрые советы совершенно безвозмездно. Я заметил на зеркальной поверхности его очков отражение дисплея моего
Нажав на кнопку «Выдача выигрыша», я услышал звон сыпавшихся в лоток никелевых монеток, составивших в совокупности четырнадцать долларов. Я сгреб их в пластмассовую миску для мелочи и двинулся к зарешеченному окошку кассы, оставив парня с бакенбардами у себя в тылу.
В кассе я разменял мелочь на долларовые купюры, так как мне уже совершенно расхотелось играть с автоматом на четвертаки, зато появилось необоримое желание обменять выигрыш на две бутылки пива и вернуться с ними в свой номер. Там я мог написать еще пару главок для своего опуса или уделить дополнительное время подготовке к утреннему интервью с Брайаном Оглеви. Как-никак мне предстоял разговор с человеком, отсидевшим больше года за преступление, какового он, по моему глубокому убеждению, не совершал. Завтрашний день вообще рисовался мне в розовых тонах, так как должен был положить начало миссии, о какой втайне мечтает всякий уважающий себя журналист, занимающийся расследованиями, — освобождению из тюрьмы человека, попавшего за решетку по ложному обвинению.
Стоя в коридоре в ожидании лифта, я прижимал бутылки с пивом к бедру, чтобы они стали как можно более незаметными, — опасался нарушить какие-нибудь правила, существовавшие в отеле на этот счет. Войдя в кабинку, я нажал на кнопку четвертого этажа, после чего отошел в дальний угол. Двери уже начали закрываться, когда в промежутке между створками возникла рука в перчатке, пересекшая инфракрасный луч безопасности, после чего двери раздвинулись снова.
В кабинку вступил мой приятель с бакенбардами. Подняв было палец, чтобы нажать на кнопку нужного ему этажа, он неожиданно опустил руку.
— Эй, а мы, оказывается, живем на одном этаже, — произнес он.
— Очень приятно, — сказал я.
Парень с бакенбардами занял противоположный угол кабинки. Я знал, что он снова сейчас со мной заговорит и укрыться от его речей мне негде. Так что оставалось только ждать, и ожидания не обманули меня.
— Ты уж извини, что я пристал к тебе внизу со своими советами. Моя бывшая жена имела обыкновение говорить, что я слишком много болтаю. Должно быть, поэтому мы и развелись.
— Не беспокойтесь об этом. У меня мысли давно уже заняты другим, поскольку мне предстоит сейчас поработать.
— Значит, вы приехали сюда работать? И какой же бизнес мог заманить такого стильного парня, как вы, в эту Богом забытую глушь?
«И ты туда же», — с тоской подумал я. Между тем лифт двигался так медленно, что я быстрее добрался бы до своего номера по лестнице.
— Завтра в тюрьме у меня назначена встреча.
— Понял. Стало быть, вы адвокат одного из заключенных?
— Нет. Я журналист.
— О! Писатель, значит? Что ж, позвольте пожелать вам удачи. По крайней мере вы после интервью вернетесь домой — в отличие от сидящих там бедолаг.