Страшная общага

Прокопович Александр Александрович

Ян произнес эти слова с участливой обыденностью, как врач предупреждает заядлого курильщика: если он не бросит курить, то очень скоро умрет. Но что делать Лизе? Если для курильщика все упирается в его силу воли, то Лизин выбор невелик. Хочет она того или нет – сегодня вечером она явится к Аделаиде и преподнесет ей дань.

– Ну, ноги у нее явно длиннее моих, вряд ли окружающие не заметят разницы.

– Дело не в том, как она выглядит, и даже не в том, как она себя ведет, – объяснил Ян. – Она просто заменит тебя собой и – как бы это попроще объяснить? – займет твое место во Вселенной. Какая разница,

кто такая и как выглядит Елизавета Вернова, если на ее месте кто-то есть и баланс соблюден? Подмена не будет ни для кого ничего значить.

– И много у меня осталось времени? – спросила Лиза.

Ян внимательно оглядел Лизу:

– Сколько тебе полных лет?

– Эй!

– Я серьезно.

– Шестнадцать.

– Сколько раз ты ее кормила?

Лизе не хотелось закатывать рукав и считать порезы на людях, при Яне.

– Одиннадцать, кажется.

– В таком случае у тебя осталось пять дней. Големы не любят торопиться, но и выжидать слишком долго не станут. Когда твоя кровь окрасит ее мрамор в шестнадцатый раз, для тебя все закончится.

– Прямо как в сказке, – попыталась пошутить Лиза. Она по-прежнему под гипнозом Аделаиды или это просто нервное? Взяв трубочку, она собрала остатки пенки по краям стакана. – И что мне делать? Я ведь не могу не ходить к ней, понимаешь? Это не мой выбор… – Лиза запнулась, и сердце екнуло, когда она нашла решение: – А что, если я не буду ходить к ней не по своей воле? Я могу рассказать обо всем брату, когда он узнает, что Аделаида угрожает моей жизни, он обязательно мне поможет! Он бы мог запереть меня у нас в квартире… и даже приковать, ну, знаешь, как оборотней в фильмах…

– Нет! – отрезал Ян, и Лиза почему-то вздрогнула. – Во-первых, скорее всего у тебя начнется ломка, и ты умрешь. Если бы все было так просто, этой проблемы никогда не возникло бы.

Почему-то Лиза опасалась услышать его «во-вторых».

– Во-вторых, твой брат не станет тебе помогать.

Лиза прыснула, но внутри у нее все съежилось и похолодело:

– Что за бред? Это же мой брат!

– Нет.

Повисла долгая пауза.

– Ты можешь сколько угодно прикидываться передо мной дурочкой, но прекрати обманывать саму себя, – сказал Ян несколько резче того тона, в котором протекал их прежний разговор. У него впервые прорезались эмоции. – Ты ведь знаешь, что произошло с твоим настоящим братом одиннадцать лет назад…

– Да ничего я не знаю! – крикнула Лиза, подскочив с места.

Посетители и официанты кофейни с любопытством покосились на их столик. Она сделала глубокий вдох, второй, третий. Ян сидел напротив нее по-прежнему с непроницаемым лицом, глядя на Лизу снизу вверх.

– Я ничего не знаю, – повторила Лиза, уже почти шепотом, как будто признавалась и извинялась за что-то. Но она ведь не виновата! Не виновата?

Тяжело опустилась на слегка протертое кресло. Поерзала, стараясь отыскать потерянный уют, но ей это так и не удалось. Спрятав лицо в ладони, Лиза постаралась собраться с мыслями. Этот человек не запутает ее, а Аделаида не отнимет ее жизнь, а Филипп… а Филипп…

– Мой брат не любил меня, – не отрывая лица от ладоней, сказала Лиза. Она услышала, как Ян слегка подался навстречу, чтобы лучше слышать собеседницу. – У нас была большая разница в возрасте –

почти шестнадцать лет. Шестнадцать лет родители любили его большего всего на свете, а потом появилась я – маленький комок неприятностей, с которым нужно было всем делиться.

Мне было пять, когда произошла авария. Филипп уже не жил с нами, единственное, что я о нем знала по-настоящему: он меня не любит, и я его боюсь. Он был моим единственным родственником. Но он был совсем молодым, разве кто-нибудь смог бы вменить ему в вину, если бы он не потянул заботу о своей маленькой сестре? Разумеется, я была ему не нужна! Я была непослушной, а после трагедии совершенно несносной. Квартира, в которой мы тогда жили, была недалеко от кладбища, на котором похоронили родителей. Я часто сбегала туда, сидела часами на коленях у ангела…

На слове «ангел» язык Лизы споткнулся о нёбо. Она покачала головой:

– Статуя. Это была статуя из белого мрамора, такая же гипнотически прекрасная, как и Аделаида, только с мужским лицом. Меня тянуло к изваянию, как…

Как к Аделаиде. Неужели она уже сталкивалась с големами в детстве?

– Но я не писала на нем своего имени, и уж тем более не кормила своей кровью! Я просто… – Лиза сглотнула, пытаясь не разреветься на людях. – Я просто плакала. Но что можно было взять с ребенка, который потерял обоих родителей и остался во власти человека, которому было на него наплевать?

Ян молча смотрел на Лизу, не вмешиваясь в ее монолог. Девушке не нужны были наводящие вопросы – она заговорила сама:

– А потом все изменилось в одну ночь. Я чувствовала, что происходит что-то такое… я знала. Часто дети знают больше взрослых. Но я смолчала, сделала вид, что все в порядке. Потому что Филипп стал заботиться обо мне, понимаешь? Я стала чувствовать, что я в безопасности и что меня любят так, как любили родители. Это было важнее. И я люблю Филиппа. Этого Филиппа. Моего Филиппа! И мне все равно, что…

– Что это кусок камня, убивший твоего настоящего брата и занявший его место в жизни?

– Нет, – покачала головой Лиза. – Это мой брат!

– Ты упрямишься, и твое упрямство может стоить тебе жизни, – незаинтересованным тоном сказал Ян.

– Ты хочешь сказать, что Филипп может причинить мне вред?

– Не исключаю, что он любит тебя… по-своему, – согласился Ян. – Но у големов есть родовая память, Лиза, они сделаны из одного цельного куска мрамора. Все големы суть одно. Их родственная связь гораздо крепче, чем та… – Ян постарался подобрать правильное слово: – Нежность, которую испытывал к тебе «Филипп» все это время. Если ты думаешь, что между тобой и Аделаидой он выберет тебя, – ты глубоко ошибаешься. И такая ошибка может стоить тебе жизни.

Лиза прикрыла глаза, чувствуя тошнотворное головокружение. Она сдержала рвущийся наружу кашель, опасаясь, что ее вывернет наизнанку.

– Ты неправ, – она уже не пыталась придать голосу твердости и игривости поведению – ей было не до игры.

– Что ж, верить мне или не верить – выбор твой, я тебя предостерег. Теперь я хочу попросить тебя о помощи. – Ян сделал короткую паузу и, когда убедился, что Лиза его слушает, продолжил: – Мне не добраться до Аделаиды, пока она находится в том доме. Он считает меня угрозой и не пускает внутрь.