Страшная общага
Шрифт:
– С собой возьмите только книгу и стило, остальное оставьте в вашем номере – никуда не денется. – Кажется, у нее и нос немного поменял форму…
Косте очень захотелось перестать замечать и запоминать. Все-таки сон. Рефлекторно повторил:
– Оставить в моем номере. В моем. Вы же услышали, что денег нет?
– Вы идете?
За порогом Константин ожидал винтовую лестницу, лифт с кнопками от пола до крыши, в крайнем случае, длинную-длинную веревку. Его ждали варан и холл. Тщательно обустроенный кошмар. Скорее всего, он вчера попал в аварию и все еще в коме. Тогда все
– Нам в кабинет.
Разумеется. Что будет видно из окон кабинета – дно океана? Варан мигнул. Наверное, здоровался.
В последнее время Костя несколько робел перед дверьми. На этот раз он даже не удивился, что та послушно открывается. Пугала табличка. Три слова: «Константин Марков. Комендант».
Хотя… – его просто приняли за другого. Это было даже лучше версии с комой, хотя объясняло все не так хорошо.
– Вас ждут.
Человек, ожидавший Константина, был не по размеру кабинета. И кабинет был не то чтобы крохотным. Просто это место было создано не для встреч. Не кабинет – скорее рубка, мостик, что-то от корабля или самолета: странный выгнутый стол, кнопки, рычажки, вмонтированные прямо в стол. Одно гостевое место. Не кресло – какая-то ниша между двумя шкафами. Оба заполнены абсолютно одинаковыми… – вероятно, настало время и Константину перестать называть этот артефакт блокнотом – книгами в черных шершавых обложках. Монолитным рядом на каждой полке.
Мужчина попытался встать, но решил лишний раз не протискивать свое тело вверх-вниз:
– Василий Петровский, старший следователь, Генеральная прокуратура.
Костя забрался на свое место. Кира заняла место позади справа. Кабинет Константину понравился – следователь мешал, но не особо. Коменданту не страшны никакие следователи. У него тут и без них – всякого разного интересного много. Три экрана демонстрировали подходы к Общаге. У черного «форда» курила миниатюрная девушка.
– Константин Марков… у вас что-то случилось?
– А у вас?
Худшее, что мог бы сейчас сделать Константин, это подробно рассказать, что и как именно у него случилось. Интересно, сколько минут пройдет, прежде чем к прокурорскому «форду» присоединится «газелька» из психушки.
– Понятно. – Петровский вытащил из-под ног портфель. Из портфеля конверт, из конверта фотографии. Все – долго и с трудом. Слишком мало места. – Не узнаете?
– Первый раз вижу.
Константин действительно никогда не видел этого мужчину. Но мог представить. Тип. Из тех, что с возрастом становятся значительнее и, кажется, только лучше. Такие говорят веско, злятся резко, но недолго, смеются заразительно, их любят женщины всех возрастов… Черт, он сам хотел когда-нибудь стать таким. Костя еще раз посмотрел на фотографии – надо было быть совсем не в себе, чтобы не заметить этого.
– Он мертв?
– Да, и умирал он долго и мучительно. Странно, что вы его не знаете.
– Почему бы это?
– Обычно, – Петровский попытался откинуться на спинку, но шкафы не дали ему занять более комфортное положение, – обычно люди знают тех, кто ездит на их автомобилях. Шестисотый «мерс», цвет – кофе с молоком – не припоминаете?
– Неа.
А еще Костя никак не мог припомнить небольшой домик в Италии и счет в швейцарском банке. Все-таки не кома. Его просто все с кем-то
– Я бы запомнил, если бы у меня была такая машина. Хорошая… Я вот номер своей служебной помню. – Петровский решил помолчать, обычно помогало. Не сегодня. Константин был готов молчать сколько угодно. В тепле он вообще был способен на многое.
Петровский продолжил:
– Понимаете, этот человек приехал на вашем автомобиле, о котором вы забыли, в место, где его поджидали. Все, что у меня есть, – это документы на машину и показатели датчика GPS. Ничего интересного – вы, вероятно, автомобилем почти не пользуетесь. Судя по всему, преимущественно машина стоит в гараже. Кстати, где у вас тут гараж, я не заметил. Тут, вообще, у вас странное место…
– Заезд сзади, – Кира вовремя вступила в беседу.
– Понятно, а что у вас, вообще, тут такое? Вы в курсе, тут ящерица бегает?
– Это варан, – Кира и Костя ответили хором. – У нас тут приют, – на этот раз говорила только Кира.
– Хорошее дело. Точно не для бедных. Какой-нибудь фонд?
Петровский точно понимал – здесь странно, здесь что-то не то и не так. И парень этот, который не тянул ни на коменданта, ни даже на чьего-то сынка. Пацан как пацан. А вот секретарь…
– Вероятно, машину угнали. У нас тут место пустынное, говорят, тут иногда волков видят… – Кира наклонилась к следователю и отчетливо клацнула зубами: – Собаки все пропали.
Клацанье следователя не впечатлило.
– У вас тут прямо заповедник. Волки, ящерицы… Люди еще не пропадали? Только собаки и «мерседесы»? А записей с камер нет?
– Камеры есть, записей нет. Вам пора. – Улыбка Киры была идеальной: вам рады, но не здесь. – Константин? – Кира явно ждала одобрения.
– Вам пора, – послушно повторил Костя.
Василий Петровский привык уходить вот точно не тогда, когда это понадобилось кому-то. Иногда, раньше, – оставляя начальство с невысказанной, но хорошо читаемой мыслью; часто, позже – выслушав все. На этот раз все было иначе. Тело работало само. Встало и пошло. Петровский попытался вцепиться в шкаф – рука даже не поднялась. Уже и ящерица не удивляла, и волки не казались такой уж фантастикой.
Визитку его собственная рука согласилась достать и кинуть куда-то в сторону отдаляющегося стола коменданта.
Тело начало слушаться старшего следователя только в машине.
– Что-то узнали? – Дарья ждала от старшего следователя сказки. Сейчас такое расскажет, что…
– Едем, у них тут волки водятся. – Петровский проверил, закрылась ли дверца. – Едем. Здание пробили? Что тут вообще?
– Это странно…
– Дай угадаю. Его просто нет в базе. И убитого тоже нет ни в одной базе. Несуществующий труп из несуществующего дома. Поехали. Мне просто необходимо оказаться подальше от этого места.
«Форд» мягко тронулся, Петровский попытался пристегнуться. Получилось не сразу. Даша листала в смартфоне, наконец дошла до нужного:
– Кое-что есть. Нет Общаги. Но в этом месте до войны был Дом с чудовищами. Ничего мистического – просто, когда его строили, а строили в начале двадцатого века, архитектор заключил пари, что сможет разместить на небольшом здании скульптуры тысячи уникальных чудовищ.
– Получилось? – Петровский точно никогда о таком доме не слышал, а вот отвязаться от чувства, что что-то такое видел, не мог.