Страшнее смерти
Шрифт:
Кастет звонит Могиле.
– Могила, привет!
– Здорова.
– Вечерком кости растрясти не желаешь?
– Можно. А где?
– Двинули в Орион?
– О
– Встречаемся в одиннадцать там. У стойки Лысого.
– О кей. Ну, отбой?
– Давай. Не опаздывай.
За руль своего Ленд Ровера, Кастет посадил сегодня водителя мамы. Без пятнадцати одиннадцать Кастет вышел из джипа у чёрного входа в знаменитый «ночник». ВИП-персоны входят в «Орион» отсюда. (Хотя, «ВИП-персона» – словосочетание некорректное).
Его внимание привлекла здоровенная фура, что почти перегородила проезд к входу справа. Цвета её в темноте Кастет различить не смог.
Он ещё подумал тогда (тогда он ещё умел думать): «Этот быдлюк совсем охренел? Как таких в центр города пускают?».
Перед тем, как нырнуть в потайную дверь для привилегированных, он ещё раз (наверное, уже
«Где ж ты завис-то, балбес?» – сказал Кастет своему телефону.
Зал «Ориона» – многоуровневый. На каждом из уровней – толпа празднотанцующих. Вечер пятницы.
Клубный тусняк. Кто-то рубится на танцполе. Кто-то надирается у стойки до поросячьего визга. Кто-то в уголочке упарывается экстази. Кто-то склеивает чиксу. Кто-то окучивает чувачка… А кто-то здесь работает. Лысый – работал.
Толстяк, с гладкой, как тыл кулака головой, ловко жонглируя бутылками, разливал разомлевшим у стойки гостям коньяки и вермуты, самбуки и виски, водки и эли… С невероятным для своих габаритов проворством, с быстрой загадочностью иллюзиониста-манипулятора, он смешивал в длинных стаканах и пузатых бокалах таинственные ингредиенты, получая всевозможные «Голубые Гавайи», «Маргариты» и «Пины колады» с «Томами Коллинз».
Конец ознакомительного фрагмента.