Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды
Шрифт:
Если это случится, пиши пропало. Сослать предмет в региональный компонент – все равно что бросить партийного вождя на сельское хозяйство. Или сослать в секретари Совета безопасности. Литература перестанет быть серьезной темой, станет ненужным довеском к основному курсу. И единственное, что нас еще соединяет, – русский язык, растворенный и воплощенный в русской словесности, – будет смещено на обочину. Разумеется, «русский язык» как предмет останется в главном курсе – тот «русский язык», который грамматика, правила, склонения, спряжения и синтаксис; тем более что президент приказал любить всей душою а) великий б) могучий в) бессмертный русский язык. Знание грамматики можно четко контролировать с помощью ЕГЭ. А то, что грамматика производна от литературы, которая язык сформировала, – неважно. Мотивация тут совершенно иная: не можем подмять словесность под систему формального контроля – гоним с глаз долой. Это как если бы церковь решила отменить
Впрочем, некоторая логика во всем этом есть. Литературу невозможно контролировать формальными методами, как нельзя формальными методами вертикального управления контролировать общество. Но ведь общество усыпили окончательно, чтобы оно не мешало удобству бюрократического управления. Почему бы теперь не убрать и словесность? Главный источник головной боли – сама голова, так что лучшее лекарство – гильотина.
Подземный ход из Лондона в Бомбей
На неделе между 16 и 22 июля. – Адвокат Кузнецов, защищавший Манану Асламазян, вынужден скрываться за границей.
Как-то в последнее время мир идет совсем не туда. Ну просто – совсем. Все это понимают и продолжают действовать по-прежнему. Задаем элементарные вопросы, получаем примитивные ответы. Откуда исходит реальная угроза для нынешней цивилизации? Из Ирана. Какая экономика потенциально опасна для всех, потому что либо рухнет и потянет всех на дно, либо вознесется и всех перелопатит? Китайская. Заинтересованы Европа и Америка в агрессивной России? Нет. Нужна России полная вражда с Америкой и Европой? Еще меньше. Надежен ли ее союз с арабскими деспотиями, латиноамериканскими хулиганами и теми же китайскими мудрецами? Хрупок, как всякий союз изгоев. Чем это кончится? Кризисом, чем еще.
А что мы видим вокруг себя? Штаты строят ПРО у границ России, отмахиваясь от основной Европы и опираясь на Польшу, как лев на мышку; Польша дрожит, но держится, надеется, что ее не расплющит. Мудрый финн Ахтисаари, уже раздробивший Сербию, начал откалывать Косово – и рано или поздно отколет, сомнений тут нет. Но про Южную Осетию с Абхазией молчок; что можно сильным, то не позволено слабым. Россия, почуяв прилив олимпийской крови, слабой себя не считает; на унизительные игры мировых политиков отвечает мелочной игрой спецслужб, дразня Англию анекдотическим сюжетом про шпионские камни и молчаливо покрывая луговых кавтунов (это новая порода плутоядных). Англия в ответ встает в джентльменскую позу и позволяет министру своих иностранных дел неформально сравнивать Россию с бывшей колонией: дескать, мало ли какая у вас конституция, были страны, которые меняют конституции, чтобы стать поближе к европейским нормам. Вдруг в Лондоне возникает убийца Березовского – должно быть, вместе с ледорубом памяти товарища Троцкого; доиграемся, друзья мои.
Доиграемся до того, что расколется мир, который должен сжиматься воедино в преддверии серьезных испытаний – и военных, и экономических; причем линия раскола пройдет не там, где будет зона настоящего сопротивления. Доиграемся до того, что Иран взорлит, а внутренний режим России окончательно лукашенизируется: слишком много народилось мелкой швали, привыкшей считать себя элитой и готовой на любую автаркию, лишь бы сохранить влияние в стране. И четко, весьма профессионально разыгранная провокация против адвоката Бориса Кузнецова (он, как известно, вынужден был эмигрировать; уголовное дело возбуждено за то, что копия прослушек ФСБ была представлена в Конституционный суд) станет началом другой, гораздо более сложной и опасной игры. Делом Ходорковского предупредили бизнесменов: не рыпайтесь. Мягким устранением Мананы Асламазян намекнули журналистам: ни гу-гу. Делом Кузнецова дали сигнал адвокатам: когда начнем сажать кого нужно, вы подумайте, стоит ли слишком усердствовать, их защищая.
Теперь вопрос не столь простой: а что же делать? Америка не свернет с пути Кондолизы Райс – тут никаких иллюзий. Разумные и прагматичные предложения российских политиков (когда хорошо – тогда хорошо) о совместных проектах ПРО, о бакинском направлении движения ракетной самозащиты – практически отвергнуты. Ахтисаари поставил на кон свою финальную карьеру; он старый дембель, это последнее крупное дело в его жизни, и отступать ему некуда, тем более что Америка – за него. Польша Качиньских – это Россия Рогозина, только навыворот; от перемены плюсов на минусы сущность не меняется; нечего тут ждать перемен к лучшему. В свою очередь, и мы не станем выпалывать луговых кавтунов, а сами они в Лондон не переместятся. Хуже того: получив удовольствие от яндарбиевского фейерверка в Катаре [11] и нюхнув полония в Англии, боевитые ребята сами по себе уже не остановятся.
11
На всякий случай напомним: бывший вождь свободолюбивых чеченских бандитов был взорван в Катаре, и взорвавшие его люди из наших спецслужб попались.
Незачем обманывать самих себя. То, что случилось, – случилось надолго. Искаженная, общими усилиями вывернутая наизнанку политическая реальность глобального мира не выправима в одночасье. И не в одночасье – тоже не выправима. Единственное, что возможно (а стало быть, необходимо) здесь и сейчас, это быстро заморозить дно и наконец-то больно стукнуться о твердую почву. Встать, отряхнуться, сказать: довольно. Нижняя точка достигнута; дальше – катастрофа неизбежна. И начать жить в сложившихся обстоятельствах. Таких, какие есть. Холодных, неприятных, но все еще не смертельных. И постепенно, медленно готовить перемены.
Перемены – чего? Перемены – к чему? Разумеется, к лучшему. Но только – к какому? Что касается России, то лучшее, что может быть для нее, – это умеренная, спокойная свобода внутреннего устройства и ясная твердость в отношении с внешним миром. Давайте наконец признаем, что полноценная демократия опасна для части элит, и то не для всех; для страны это благо. И станем отвертывать крантики, не срывая резьбу, но и не ввинчивая металл в металл. Давайте согласимся, что медиа пережаты не потому, что так управлять общественным мнением эффективно, а потому, что по-другому, гибко и тонко, попросту не умеем, а учиться не желаем. Давайте пересмотрим параноидальную картину мира, созданную радостными публицистами эпохи нулевых годов; смешно, когда у великой России такие грозные враги, как Грузия с Эстонией, – с точки зрения их веса в реальной геополитике это не враги, даже не оппоненты, а так… сердитые соседи. Что до теперешней Польши, тут и впрямь есть проблема; но за информационно раздутым Тбилиси и Таллинном мы с трудом различаем реальную Варшаву. Давайте перестанем морочить друг друга спорами об оранжевой революции и ее московских перспективах. Давайте отменим провокации как метод внутренней политики; тогда и во внешней их станет поменьше. Давайте оторвем руки тем, кто хочет отрывать их другим. Глядишь, и жизнь повеселеет.
Политики любят повторять, что государство существует не для того, чтобы устанавливать рай на земле. Кто бы спорил. Но зачем же торопиться в ад? Кто туда хочет – и так успеет.
Поттерброд
На неделе между 23 и 29 июля. – В Англии вышел седьмой роман о Гарри Поттере. – В России завершилось очередное сидение «Наших» на озере Селигер; их посетили оба преемника – Иванов и Медведев.
Читательницы книг про Гарри Поттера счастливы: любимый герой не убит, зло не смогло восторжествовать окончательно, шанс на продолжение цикла сохраняется. Он почти наверняка будет использован: в нашем мире такими доходными проектами разбрасываться не принято. При этом неясно, как быть с естественным физическим процессом: Гарри Поттер растет, мужает; а подростковая литература на то и подростковая литература, чтобы вечно страдать комплексом невзрослеющего Питера Пена. Может быть, сочинительница Роулинг возьмет тайм-аут годика на два, на три; Поттер за это время превратится из юноши в половозрелого молодого человека; тогда можно будет переключить жанровый регистр – и создать новый цикл романов в семи объемистых выпусках. Романов уже не подростковых, а молодежных. С новыми угрозами герою-волшебнику: олицетворенной Наркоманией, одуряющей Безработицей, пугающей Армией и прочими страхами нового поколения.
Это весьма перспективный план; по прошествии пятнадцати лет, необходимых для создания и выпуска второго семикнижия про юного Гарри, можно будет снова взять тайм-аут и приступить к работе над повествованием о его молодых годах. Затем художественно рассмотреть его волшебную зрелость; потом дойти до пожилого возраста – и остановиться на возрасте раннего Гендальфа, потому что к этому моменту автор, Джоан Роулинг, сама неизбежно ослабеет и не станет продолжать тяжелую работу.
Что, впрочем, не мешает продать права временному трудовому коллективу наемных писателей и под брендом «Джоан Роулинг» завершить когда-то начатое ею. Дедушка Поттер в окружении детей и внуков; внуки Поттеры учатся забавам юных магов; сказочная жизнь продолжается, и вопрос о том, умирают ли Поттеры, отпадет сам собой. Потому что все забудут о первоначальном посыле, и сюжет разбежится в таком количестве продолжений и вариаций (как разбежались диснеевские герои по индустриально-поточному пространству компании его несчастного имени), что никто больше не вспомнит о естественной хронологии.