Страшные немецкие сказки
Шрифт:
Первоначально мара был невидим или принимал вид черного уродливого карлика, но позднее, особенно у восточных славян, он, точнее — она, стал представляться сгорбленной старухой или женщиной с длинными распущенными волосами. Мара портит и путает пряжу. От нее можно защититься, назвав по имени. Она проникает в дом через оконные или дверные щели, заткнув которые можно ее поймать. По другой версии, она носит свою голову под мышкой и блуждает ночью под окнами изб, выкликая имена хозяев и домочадцев. Кто отзовется на голос мары, тот умрет.
Место обитания древней мары в точности не называлось, и, в конце концов, ее вселили за печку и слили с домовым. Ввиду наличия общеславянского корня "мор" ("смерть") и на фоне повального увлечения прядением мара обрела в компаньонки таких персонажей, как Морена (пол. Маржана, чеш.
440
Афанасьев А.Н. Указ. соч. С. 71, 525–526, 955; Потебня А.А. Указ. соч. С. 320; Криничная Н.А. Указ, соч. С. 176–178, 467; Мифы народов мира. Т. 2. С. 111. Кроме того, маре были приписаны обличья прозрачной тени, птицы, бабочки и даже яблока. См.: Виноградова А.Н. Указ. соч. С. 34.
Необходимо назвать ряд существ, чьи образы, в отличие от мары-карлика, сохранились почти без изменений. Когда-то мара и эти существа прекрасно дополняли друг друга: мара орудовал в доме, а они нападали на людей на свежем воздухе. Способ нападения был один и тот же — заскочить человеку на плечи или на спину и довести его до изнеможения. Ну а чтобы освободиться от такого агрессора, следовало, как обычно, выкрикнуть его имя.
Оборотень Ауфхофер (от слова "запрыгивать") обитает около кладбищ и мостов, на берегу ручья, на узких лесных тропинках. Он атакует ночных путников, высасывая из них жизненную силу, а иногда и кровь. В лесах, окружающих нижнесаксонский город Хильдесхайм, водится мелкий назойливый демон Хукуп. Его легко заполучить себе на плечи, пересекая укутанные туманом полянки. Жертва впадает в панику и вместо того, чтобы вспомнить имя, оборачивается к Хукупу, а тот моментально ломает ей шею. В рейнских областях Германии известен С поп или Хакестюп (от hackeln — "горб") — горбатый старообразный карлик, облюбовавший перекрестки дорог и кладбищенские ограды. Вспрыгнув незаметно на плечи, он делается тяжелее с каждым шагом, пока путник не выдыхается или не лишается рассудка. В городе Ахене рассказывают о демоне по имени Бахкауф ("ручьевой теленок"), похожем на обычного бычка, только вдвое больше, с острыми зубами и густой шерстью. Чаще всего он набрасывается на людей под хмельком, то есть самых неустойчивых, и, повалив их на землю, разрывает горло.
В отличие от мары, населяющей преимущественно Европу, у демонов, влезающих на плечи, есть сородичи в других регионах. В пятом путешествии Синдбаду довелось носить на спине мерзкого старика, который оседлал его, как коня, и сдавливал ногами при любой попытке сбросить груз. По одной из версий, это был не кто иной, как гуль. Та же участь постигла героя мифа ирокезов (Нью-Йорк, Оклахома, Онтарио), на чью спину забрался калека. В мифологии западносибирских татар злой демон Атцыс (буквально "без имени") преследует ночных путников в образе копны, воза, дерева, огненного кома и душит их. Его имя, напротив, вспоминать не рекомендуется. У турок и казахов обитающий на островах, в лесах и на обочинах дорог Кайш-Баджак имеет человеческое туловище и длинный хвост (ремни) вместо ног. Усевшись на человека, он опутывает его хвостом и удушает. Аналогичный персонаж имеется в мифологии армян (покотн) [441] .
441
Леви-Строс К. Мифологики. Т. 3. С. 42; Мифы народов мира. Т. 1. С. 124, 609.
Впоследствии "прыгуны" тоже обрели дьявольскую и женскую ипостаси. Родилось поверье о чертях, катающихся по ночам на самоубийцах или возящих
Хитроумные старухи забираются на спины героев мифов североамериканских индейцев (ассинибойн, салиши, пауни, арикара), чтобы наказать их за презрение к женскому полу. Один из бедняг таскал на себе подлую бестию, пока его спина не пропиталась старческой мочой. Тогда ему на помощь пришли две милые девушки, оттащившие старуху. Героя помыли и оженили на обеих. В аналогичных мифах Южной Америки старухи преследуют не холостяков (там их не бывает), а сладострастников. Другой популярный вариант — головы покойных жен, устроившиеся на плечах мужей. В мифе уитото (Колумбия, Перу) голова щелкает зубами, съедает всю пищу и испражняется на спину, что, если разобраться, не так уж плохо — пища выходит непереваренной. А вот двойник, запрыгнувший на спину папуаса Надере, наносит ему не только физическую (голод), но и моральную травму, поскольку его тело полностью идентично телу героя [442] .
442
Леви-Строс К. Мифологики. Т. 3. С. 40–44,53-54; Сказки южных островов / Пер. Р. Рыбкин. М.: Avers, 1992.
Предвижу возражение. Ни мара, ни его лесные и кладбищенские коллеги не нападают исключительно на девушек и младенцев. Они издеваются над кем угодно. Но кто наиболее подвластен силовому воздействию и душевным мукам, вызывающим смерть? Дети и юные девушки. Я, впрочем, не хочу быть категоричным. Возможно, похищение детей надо оставить на совести кобольдов и цвергов. И конечно, фей — в этом плане Вапити Стури заткнет за пояс Румпель штиль цхена, и приходится удивляться, что подобного образа нет в восточноевропейских сказках. Чего стоит хотя бы славянская полудница — жуткий лесной дух, бродящий по нивам в полдень и ворующий маленьких детей, оставленных без присмотра. Между прочим, в Чехии полудница, как и шотландская фея, умеет летать в крутящихся вихрях [443] .
443
Афанасьев А.Н. Указ. соч. С. 987, 1086.
Попробуем реконструировать механизм формирования типа 500. Вначале сказка отражала страх перед встречей с марой и "прыгунами". Уже в ту пору героиня защищала себя и своего ребенка, называя имя чудовища. По мере слияния образов мары и домового в сказке появились кобольды в красных одеждах, быстро уступившие место злобным цвергам, колдующим над пряжей. Следы доброжелательного отношения к людям уцелели в отдельных вариантах (валлийский и тирольский эльфы). С пришествием кобольда и цверга карлик научился прясть, танцевать и петь. Мотив оплаты услуг помощника обязан своим возникновением дьяволу, а с включением в сказку инкуба и подземного любовника возобладал мотив сватовства.
Лишь добравшись до мары, я понял, что мой детский ужас перед Румпельштильцхеном был обоснован. Но в немецком фольклоре есть иные, более очевидные случаи похищения детей чудовищными существами, к рассмотрению которых мы переходим.
Вторая стадия детсадах кошмаров
О, только б скорей добежать нам домой!
Уже окружает нас морок ночной.
444
Пер. И. Григорьевой.
Впервые прочитав новеллу Гофмана "Песочный человек" (1817), я вдруг ощутил, что кошмар "Румпельштильцхена" возвращается. Адвокат-алхимик Коппелиус, посещавший дом юного Натанаэля, был намного страшнее гриммовского карлика. Инстинктивное знание другого мира, присущее детям, позволило Натанаэлю угадать истинную природу колдуна. Это и есть Песочный человек, который "приходит за детьми, когда они упрямятся и не хотят идти спать, швыряет им в глаза пригоршню песку, так что они заливаются кровью и лезут на лоб, а потом кладет ребят в мешок и относит на луну, на прокорм своим детушкам, что сидят там в гнезде, а клювы-то у них кривые, как у сов, и они выклевывают глаза непослушным человеческим детям".